Яга. Владимир Сергеевич Бойков
вдруг оказались неприкаянными, просто ошеломленными происходившим, где-то на ночной улице рядом с пятиэтажками с горящими окнами. Носились машины, шумел город, но они будто оглохли. Они держались за руки и смотрели то друг на дружку, то вокруг. Не было ни фургона, ни копов-медведей, ни той улицы. Где они вообще? Это было просто где-то. Кто он? Кто она? Они до сих пор не знали, но уже прожили вместе то, что можно назвать самым романтическим путешествием на свете. Чувство восторга в ее глазах и небывалого после такого стресса спокойствия в его – сводили обоих с ума.
– Кто ты?
– Я? Я… Яга, – у него, похоже защемило буквы где-то между голосовых связок, но так даже лучше.
– Яга? Бабка Ёжка? – и она так трогательно засмеялась, будто лучше шутки не слышала, – ну да ты ж летал. Ты изобретатель, скажи честно?
– Я очень даже изобретательный, – чуть залихватски похвалился Генка, потупив глазами в пол.
– Ты смешной, – она уже очень мило хихикала и даже ладошку не стала вынимать из его пальцев.
Похоже, теперь он ее мог рассмотреть. Неуклюже приятная внешность: кучерявая рыжая, с вздернутой губой пышной и слегка курносая. За улыбкой светлые зубы. А поверх всего усыпаны веснушки, будто все небо. Если бы днем в солнечную погоду звезды можно было видеть, то выглядело бы это, как маленький кусочек ее вселенского веснушчатого лица, думалось Генке. Как она перехихикивает все его шутки, что еще смешней потом.
Они пошли и набрели на маленькую кафешку. Со входа их встречал швейцар, что уже само по себе странно.
– Вы будете сдавать одежду?
– Нет, сейчас же лето! – ответил Гена.
– Да что вы? Действительно, может, ваши сумки положите, а столик мы вам подберем?
В сумках лежали колобки. Даже странно хлеб сдавать в гардероб.
– Они нам с собой нужны.
– Прошу вас за столик, – любезно попросил их лысый мужчина во фраке к столу, сам же сел за рояль и так мигом заигрался, что не обращал на гостей ни малейшего внимания.
Подошел к ним неотзывчивый официант с меню, а его просто попросили чайку зеленого.
– А тебя как звать-то? – спросил Генка, вызвав неожиданный перекат легкого смешка.
– Мария?
– Просто Мария?
– А как еще может быть?
– Ну, Мария Антуанетта, например. Мария Хуан Пэдро, почему бы нет.
Мария представила себя в образе Хуана, уловила стать Антуанетты и добавила:
– Марией Агидель могу быть..
– Так и быть. Мария Агидель. А я стало быть Геннадий.
– Геннадий Яга? – хихикнула.
– Ягин.
– Ааа! – добавила она.
– Ягин..а? – пошутил он, мол она недостающую букву добавила, став Ягиной.
– Понятно, почему Яга! Потому что Ягин.
– Ну да, а так было не понятно, конечно…
Им принесли чай. Фортепиано звучало очень строгим и медленным джазом. Она схватилась за телефон.
– Я сейчас напишу папе, чтобы он меня забрал…
– Ну ты же еще не убегаешь?
– Да он все равно не сразу приедет, еще почаёвничаем.
Гена