Сфера. Дэйв Эггерс
буррито надвое, были необычайно тонки.
– Прямо извращение какое-то, – сказал он. – Столько спортивных снарядов, и ни у кого ни капли способностей. Все равно что поселить луддитов в НИОКРе. – Он наконец повернулся к Мэй: – Спасибо, что пришла. Я все думал, увидимся ли еще.
– Ну да. Работы выше крыши.
Он кивнул на свою тарелку:
– Пришлось начать без тебя. Извини. Честно говоря, я не очень верил, что ты придешь.
– Прости, что опоздала.
– Да нет, все понятно, уверяю тебя. Понедельничный поток, надо разбираться. Клиенты ждут. Обед тут несколько вторичен.
– Я хотела сказать: мне неловко, как мы расстались тогда. Извини, что Энни с тобой так.
– А вы правда целовались? Я хотел найти, откуда посмотреть, но…
– Нет.
– Я подумал, если залезть на дерево…
– Нет. Нет. Это просто Энни. Она идиотка.
– Она идиотка и притом входит в тот один процент компании, который всем рулит. Мне бы такой идиотизм.
– Ты рассказывал, как был маленький.
– Уй блин. Давай на вино спишем?
– Ты не обязан ничего говорить.
Мэй мучилась, уже зная то, что знала, и надеялась, что он расскажет сам; тогда можно будет стереть предыдущую, из вторых рук полученную версию и поверх нее записать его собственную.
– Да ничего, – сказал он. – Познакомился с кучей занимательных взрослых, которым правительство платило за заботу обо мне. Чудо что такое. У тебя сколько времени – минут десять?
– До часу дня.
– Хорошо. Восемь минут, значит. Ешь. А я поговорю. Только не про детство. Про детство ты уже знаешь. Надо думать, кровавые подробности Энни изложила. Она любит пересказывать эту историю.
В общем, Мэй старалась побыстрее доесть, а Фрэнсис рассказывал ей про фильм, который накануне видел в кинотеатре кампуса. Режиссер сама вела показ и потом отвечала на вопросы.
– В фильме женщина убивает мужа и детей, а во время обсуждения выяснилось, что режиссер давно воюет с бывшим мужем за опеку над детьми. И мы такие переглядываемся, думаем: тетка на экране со своими демонами разбиралась или что?
Мэй засмеялась, но умолкла, вспомнив про его ужасное детство.
– Нормально, – сказал он, мигом поняв, отчего она осеклась. – Ты, пожалуйста, на цыпочках вокруг меня не ходи. Это все случилось давно, а если б мне было некомфортно, я бы не работал над «Детиктивом».
– Все равно. Прости. Я никогда не понимаю, что сказать. Но проект развивается? Вы уже скоро?..
– Ты так теряешься! Мне нравится, – сказал Фрэнсис.
– Тебе нравится, когда женщина теряется?
– Особенно при мне. Я хочу, чтоб ты стояла на цыпочках, растерянная, запуганная, в наручниках и готовая простереться ниц по моему слову.
Мэй хотела засмеяться, но почему-то не смогла.
Фрэнсис уставился в свою тарелку.
– Блин. Всякий раз, когда мой мозг аккуратно паркует машину у обочины, мой язык на