Как влюбить в себя любого. Краткий теоретический курс и самое полное практическое руководство по психологии романтической любви. Лейл Лаундес
на возникает, что заставляет ее продолжаться и что убивает ее.
Подобно древнему дикарю, который, наблюдая солнечное затмение, считал это черной магией, мы смотрели на любовь и думали, что это – волшебство. Иногда, особенно в те счастливые первые мгновения, когда нам хочется останавливать прохожих на улице и кричать во всеуслышание: “Я влюблен!” – любовь может казаться магией. Но, вступая в XXI век, мы обнаруживаем, что любовь – это вполне определенная и поддающаяся расчетам смесь химии, биологии и психологии. (Ну и, возможно, чуть-чуть черной магии в придачу.)
Когда корабль науки отправился в плавание в неизведанные моря, мы наконец начали понимать основы этой “самой безумной, самой обманчивой и самой преходящей из страстей”, как описывал любовь Джордж Бернард Шоу. Что же заставляет людей желать остаться в этом “возбужденном, ненормальном и изнуряющем состоянии постоянно, пока смерть не разлучит их”? Вопрос и недоумение относительно того, что же такое любовь на самом деле, совсем не новы. Они из тех вопросов, которые подвергались серьезному рассмотрению на протяжении веков такими титанами мысли, как Платон, Зигмунд Фрейд и Чарли Браун[1].
В 1950 году в затемненном бродвейском театре аудитория мюзикла “South Pacific”[2] была полностью согласна с его героем Эйзо Пинза, когда он размышлял: “Кто может объяснить это? Кто может сказать тебе – почему? Глупцы назовут сотни причин. Мудрецы не станут и пытаться”. Что ж, в последнее время много мудрых мужчин и женщин уже попытались и преуспели в этом. Не обвиняйте авторов мюзикла Роджерса и Хаммерстайна. Когда они сочиняли свои романтические пьесы, научное сообщество было так же сбито с толку в отношении любви, как и герои мюзиклов, поющие о своем недоумении по поводу одного волшебного вечера.
Наука открывает сексуальность
Задолго до того, как Зигмунд Фрейд занялся этим предметом, аналитические научные умы соглашались с тем, что любовь является одной из фундаментальных основ человеческого опыта.
Но они в то же время считали, что оценка, классификация и определение романтической любви невозможны, а потому подобные изыскания являются пустой тратой времени и денег. На своем смертном одре Фрейд заявил: “Мы действительно очень мало знаем о любви”.
Его предсмертные слова долгое время оставались научной доктриной. По крайней мере, до начала 70-х, когда группа радикально настроенных социо-психологов вновь обратилась к вечным проблемам ученых: почему? и как? Они стали задавать себе и каждому, кого они могли заманить в свои лаборатории, вопросы о романтической любви.
Две женщины совершили прорыв, ненароком сфокусировав внимание современной прессы на древнем вопросе: что же такое любовь? Доктор философии Элен Бершид[3] и ее коллега Элайн Хэтфилд сумели получить федеральную субсидию в 84 000 долларов США на изучение романтической любви. Бершид убедила Национальный научный фонд раскошелиться, заявив: “Мы уже понимаем брачное поведение колюшки. Пора обращаться к другим видам”.
Исследование Бершид, как и многие другие до него, могло бы остаться незамеченным и неопубликованным, заняв всего дюжину страниц в никому не известном специализированном журнале. К счастью для всех ищущих любви, однажды утром на Капитолийском Холме бывший сенатор Соединенных Штатов от штата Висконсин Вильям Проксмир просматривал документы. Глубоко в кипе бумаг он откопал постановление Национального научного фонда о выделении двум женщинам “легкомысленной” субсидии для изучения межличностных отношений.
Небеса разверзлись над Проксмиром! Восемьдесят четыре тысячи долларов для изучения чего? Он немедленно набросал яростный пресс-релиз, заявляющий, что романтическая любовь – это вовсе не наука, и вообще, прорычал он: “Национальный научный фонд, прекрати заниматься этим любовным аферизмом. Оставь это для Элизабет Баррет Браунинг и Ирвинга Берлина”. Далее Проксмир добавил от себя: “Лично я против этого еще и потому, что не желаю знать ответа”.Он полагал, что каждый считает так же. Как он был не прав!
Протест Проксмира вызвал бурю откликов по всему миру, который бушевал вокруг Бершид в течение следующих двух лет. “Специальный выпуск! Все читайте об этом! Национальный научный фонд взялся изучать любовь!” Газеты посвящали этому первые полосы. Камеры и микрофоны охотно направлялись в сторону Бершид. Тихий офис исследователей был завален почтой.
Критика Проксмира дала осечку. Вместо того чтобы положить конец “легкомысленным поискам”, эта шумиха в прессе породила страстный интерес к изучению любви. Джеймс Рестон из “Нью-Йорк Таймс” заявил, что если Бершид и прочие смогут “раскрыть загадку романтической любви, брака, разочарования, развода и брошенных детей, – то это было бы лучшим вложением правительственных денег с той поры, когда Джефферсон приобрел Луизиану”.
Это выглядело так, будто Элен Бершид взорвала плотину, сдерживавшую накапливавшийся долгое время интерес к этой теме. До сих пор продолжается стремительный поток исследований, пристально рассматривающих каждый аспект любви. Уважаемые ученые, специалисты в области общественных наук
Браун Чарльз Брокден (1771–1810) – американский писатель. – Прим. пер.
“South Pacific” – известный мюзикл; текст Оскара Хаммерстайна. –
Элен Бершид (Ellen S. Berscheid) – американский психолог и социолог, доктор философии, автор многочисленных публикаций и исследований в области межличностных отношений. –