Автографы для любимых. Сергей Аркадьевич Никифоров
ж опять краснела так красиво…
И был тогда я в роли пастуха,
и верил, лето – кончится не скоро.
Мне нравилась мелодия стиха
и лихость молодого матадора.
Она пугалась засыпающих коров
и потому все подходила ближе— ближе
к листкам моих лирических стихов,
и к картузу ворованных мной вишен.
Терялся пес надолго средь кустов
и уходило стадо все в потраву…
Но было сладко нам от вишен и стихов.
Мы лето это прожили на славу!
Ах, и потом она красиво так краснела,
когда украдкой на меня глядела…
«52»
Между бытом сытым – как сквозь туч просвет,
среди слов избитых, жил во мне поэт…
День деньской от скуки зеленел причал,
но из моря звуки я в стихи вставлял.
Тот прибой соленый губы мне ожег.
Те стихи влюбленный я тебе сберег…
Будет эта радость – как сквозь туч просвет —
вспомни, как – то в старость – жил во мне поэт…
Молодой не старенький – надарил янтаринки…..
«53»
А письма твои – как фонари,
мое освещают жилище…
И ты мне в казарме – до самой зари
снишься, любимая, снишься!
«54»
И отзовешься тихо, взглядом…
Среди толпы, среди зыби…
Впервые в жизни, стоя рядом —
у этой сказочной любви.
И не сказать и слова даже.
Слова придут уже потом,
когда как отблеск счастье ляжет
на лица радостным огнем…
«55»
Закат весь выгорел в ночи. Ты говорила: «Не молчи!
Душа озябнет насовсем и не согреешь ты ничем!»
И я о чем – то говорил. И сам все стыл, и сам все стыл…
Согрел тебя своим теплом, а сам замерз… И – поделом!
«56»
Танго «Серебряная гитара»
Алле.
«Поэзия приятна нам тем, что заставляет нас тоже быть немножко поэтами и тем разнообразить наше существование.»
Как танцевали мы с тобой!
По лезвию ножа ходили…
Тела так долго меж собой —
о чем – то тайном говорили.
Смеялись губы твои зло…
Глаза метали так угрозы,
но тело звало, как назло,
сооблазняя, смелой позой…
Всего хватало нам с тобой —
веселья, молодости, пыла.
И кровь цыганки молодой —
в тебе кипела и бурлила…
Шел за спиною разговор:
«А этот – в танце только смелый!»
Твоим подарком до сих пор —
остался