Поединок со смертью. Лариса Миронова
стряслось, если не тайна, конечно? – продолжал расспросы мордыш.
– История дикая, но для российской провинции сегодня обычная. Одна женщина, страдалица молодая, муж её жутко искалечен в Чечне, имеет пятерых детей. Измучившись трудами, в большом расстройстве чувств, она их всех и отравила.
– И мужа?
– Мужа первого определила, потом детей.
– Вон чево! – покачал головой мордыш. – А сама-то жить осталась?
– Лучше бы не осталась, – сказал пассажир в плаще не сразу, а после некоторых раздумий. – А в завершение всего этого дела дом свой подожгла рано утром, по темноте, а сама, в чём была, поехала на станцию на попутке и бросилась под поезд, да только ноги одной лишилась и, на своё несчастье, жива осталась. Теперь вот её судить будут.
– Так это прошлой весной было, слыхал про такую историю, маковым молоком опоила всё семейство. Силов жить не было, вот чево, – ожесточённо почесал в затылке мордыш и отвернулся.
– Вот если в жизни такие крайности возможны, то разве может общество развиваться в правильном направлении? Тут никакая вышка не поможет. А разоблачать эти безобразия уже некому: одни предпочитают не понимать, а другие, кто понимает, – желают благоразумно помалкивать. Высказать смелое слово истины теперь опаснее, чем прямо лоб под пулю подстивавить. Преследования тут же обрушатся на всю семью смельчака. Вот до чего доводит плюрализм по отношению к вечным истинам. Смазаны в слякоть последние понятия благородства и чести, они это понимают? – возвысив голос и подняв палец к небу, вопрошал пассажир в плаще – неизвестно у кого.
Он так сильно, словно в отчаянии, взмахнул рукой, что полы его длинного плаща разлетелись в стороны. Однако он спешно навёл порядок в одежде. Мордыш с удивлением всё же успел разглядеть на нём длинную одежду женского типа.
– А ты чего это, из Шотландии что ли юбку привёз? Там, по телеку видел, все мужики как бабы ходят. Или это халат такой? А может… – Тут в глазах мордыша сверкнулва искра отчаянной догадки. – Слушай, ты, случайно, не оттуда? – спросил он, тоже указывая пальцем наверх. – Я понял. Ты с ревизией, точно?
Мужчина сразу ничего не ответил, просто поплотнее укутался в плащ и некоторое время сосредоточенно молчал.
Потом что-то пробормотал, вроде:
– Почему – «случайно»? Я принципиально не оттуда… А!.. – он снова взмахнул рукой, но уже не так яростно, и тут же поправил распустившийся плащ. Оглянувшись по сторонам, он сказал уже совсем другим тоном: Прохладно как-то стало… брр.
– А чевой-та у тя на руках? – спросил ещё более подозрительно мордыш, явно не желая упускать с таким трудом улучённую нить истины и силясь получше разглядеть странного пассажира-всезнайку.
– Стигматы, а что? – как будто с некоторым вызовом сказал мужчина в плаще и, ещё раз незаметно оглянувшись, прямо посмотрел на мордыша.
– Стиг… маты? Не понял. Татуяж такой что ли? – Тут лицо его просияло: А, знаю, ты с зоны, убёг что ли? Ну, молоток… Или из психушки смылся? Откуда у тебя эти клейма?
– В Древней Греции так клеймили преступников, это правда, – ответил, однако, н