Игнис. Пепельный Хребет. Лена Балакина
Томас. – Если бы эльбрах оказались ростом с обычное дерево, то я бы их с корнем повыдирал.
– Отличное предположение, но так всё же? – остановила настрой Силестия.
В классе воцарилась тишина. Никто из ребят не знал, о чём хочет поведать им учитель загадочным вопросом, но уже приготовился в ожидании невероятных подробностей.
Ощутив на себе тяжесть пристальных взглядов, учитель вздохнула:
– Так и быть… сама всё расскажу. Проведём, так сказать, аналогию, – приготовившись к объяснению, дама вышла из-за трибуны и стала расхаживать меж рядами массивных парт. – Вам можно знать про нынешних людей?
– Можно. Только не заходите далеко в изречениях, – насупился Томас, и она продолжила.
– Люди, эльбрах, идельха и идемарис – все они различны, но каждый из них похож друг на друга тем, что состоит из тех или иных стихий в каком-то роде… Однако первые, безусловно, заключают в себе стихию не природного происхождения, известную как эфир. С помощью эфира человек способен ранить нас. Их кровь – желчь, яд, проникающий в плоть всего живого, разрушающий её. Оттого люди опасны для стихийных существ, – взгрустнула женщина. – Однако, использование эфира – дело кропотливое. Оно истощает владельца до такой степени, что невосполнимые потери эфира оборачиваются для него смертью. В то время как мы отделываемся лишь истощением.
– Так значит, люди не могут воплощать все элементы прямо как идемарис? – разочарованно воскликнула Мишель. – И клыками не блещут…
– Это вас Бхайвер басням учит? – рассмеялась учитель. – Горстка людей на севере уж точно не причинит нам вреда, – угомонилась Силестия. – Но да ладно, посмеялись и хватит. Раз речь зашла об идемарис: древние чудовища могли воплощать все элементы – это факт. Но они совершенно не затрачивали на это занятие силы, в отличие от предмета суеверий Бхайвера, и могли бесконечно выплёскивать стихию. А знаете почему?
– Почему же?! Не томите! – сверкала глазками младшая из служанок.
– Плохо слушаете! – повторно щёлкнула девочку по носу строгий учитель, и та притихла, смутившись. – Потому что идемарис окружала эта самая стихия!
– Точно! Мы такие же! – обрадовалась Мишель. – Потерянный из тела огонь можно огнём и восполнить! – да надула щёчки, глядя на Томаса, возмущённого её зазнайством. – Или съесть что-нибудь вкусненькое…
– Верно подмечено, Мишель, – улыбнулась учитель. – Пока вокруг идемарис находились природные источники элементов: земли, вихря и далее, они могли черпать стихию из них, причем намного шустрее, чем мы. В учёных кругах мне нравиться сравнивать чудовищ-идемарис с клапанами, пропускающими через себя стихийные потоки. Так, до тех пор, пока существовала Витерра, – наш мир, – они были непобедимы.
В процессе повествования, Силестия всё глубже и глубже удалялась в омут научных теорий и определений, теряя крепкую связь с учениками. И пока у тех не закружилась голова от узконаправленной речи, взывая к противоречивым стонам, женщина бы и не заметила преподавательского