Перелётный жених. Книга третья. Стасс Бабицкий
злой вряд ли отпустил бы меня живым, – с сомнением в голосе пробормотал старый рокер. – Но в мире много удивительных вещей, которых мы не понимаем, мэн. Вот мы вылетели из Аргентины вчера, так?
– Так.
– А в Австралию прилетим завтра.
– Почему не сегодня? – пожал плечами Лев. – Мы же по короткому пути, вроде…
– Да, но ты забыл про линию перемены дат, – старый рокер постучал пальцем по бандане на лбу. – Думай головой, мэн. Мы уже глубоко в завтра, а прилетим – послезавтра. Но самое смешное, что все эти часовые пояса и перемена дат – нереальны. Через сколько бы дней мы не перепрыгнули, наши тела состарятся ровно на сутки. Мое тело привыкло стареть, мэн, это то, что оно умеет делать лучше всего. Ты еще молод, и, возможно, захочешь поискать вчерашний день, но я давно уже не смотрю на календарь. Плевать, какая там цифра нарисована. День либо хороший, либо отвратный. Третьего не дано…
Он играл на гитаре еще минут десять, не обращая внимания на нежданного зрителя. Слушая старый блюз, Лев задумался о том, каким же он был идиотом, когда уехал от Саши, и еще много лет до этого. Идиотом не в смысле Достоевского, а в смысле Кащенко.
– Ты знаешь, что такое иллюзии? – спросил музыкант, не переставая играть. – Я все знаю про это дерьмо, мэн. Иллюзии не спрашивают, хочешь ты их видеть или нет. Появляются в самый неподходящий момент, когда тебе это меньше всего нужно. Иногда они радуют, врать не стану, но чаще ведут к погибели. А знаешь почему?
Пальцы застыли на струнах, подчеркивая драматичность момента.
Лев покачал головой.
– Потому, что мы часто путаем, где иллюзии, а где реальность, – музыка зазвучала снова. – Научись отличать одно от другого, и – все.
– Что – все?
– Все. Ты счастлив, мэн.
Еще один философ, блин. Легко быть счастливым, когда ты взобрался на вершину, когда тобой восхищается весь мир, и ты можешь позволить себе делать лишь то, что хочется – бренчать по струнам любой из трех тысяч гитар, чтобы они не заскучали…
– Я знаю, о чем ты думаешь, мэн, – улыбнулся музыкант. – У меня три тысячи гитар, а у тебя ни одной. Несправедливо, согласен. Вот, держи, теперь она твоя.
Лев сразу забыл обо всех тягостных мыслях, с трепетом взял в руки инструмент и сразу почувствовал, как его тело наполняет живительная энергия, наподобие электрического тока, от которой волосы на затылке встают дыбом и потрескивают, а слезы на ресницах моментально испаряются с едва слышным шипением.
– Спасибо, мэн! – восхищенно выдохнул Лев. – А можно автограф?
Он поднял глаза и осекся.
В грузовом отсеке никого не было.
Лев Мартынов:-/ решает остаться
24 мая, 19:10
Харбор-Бридж, Сидней
Доступно: всем
С высоты птичьего полета сиднейская обсерватория напоминает лицо инопланетянина из первых космических фильмов: два зеленых купола, будто глаза навыкате, башня – то ли длинный нос с желтой бородавкой, то ли щупальце для улавливания эмоций землян, серебристые губы-лезвия