Творцы Тарта Рары. Цикл «Постскриптум легенды». Том 2. Геннадий Анатольевич Бурлаков
знали, что он не любит этого. Он мог сам позвать к себе за столик любого, – и тогда никто не смел ему отказать. Он подзывал обычно таких вот рассказчиков и требовал повторить для него эти рассказы. Потом иногда вместе с ними пытался определить по карте места их путешествий. Или мог позвать поближе кого-то из музыкантов и певцов, подолгу слушал звуки их инструментов, заунывные песни певичек. Тех, кто ему понравился, он щедро одаривал монетами. Других просто поил дешёвым вином и отпускал с богом.
А рассказчики были ему интересны уже тем, что давали пищу подумать над возможными нововведениями для своего народа. И рассказывали, порой, самые всевозможные небылицы:
«…Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Белку холят, берегут…»
«Сказка о царе Салтане» Александр Сергеевич Пушкин
Тогда-то и пришла ему идея сделать метки на наиболее часто гуляющих по миру странниках, – т. е. вживить им всем ЧИП, – самый простенький, передающий и записывающий их место положения, окружающие звуки и, если надо, делающий фото местности и окружения. Для этого ведь не надо операции, – просто угостить вином, в котором они и проглотит самопередвигающийся по организму чип. (см. роман «Легенды далекого Острова». Примечание автора.) Это дало ему возможность в последующем следить за этими и другими путешественниками, обследовать их глазами и ногами разные части нового мира. Тем более, что заряжать эти чипы ему не было необходимости, а если человек умрет в дороге, то тоже оставит метку, где он был. И позднее можно будет их даже собрать, если понадобится. Вот и теперь он слушал рассказчиков, которые говорили за общим столом, рассчитывая на дармовую выпивку и закуску:
– «…бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые… и, чуть живые, обольются водою студеною, и только так оживут.» Так я рассказывал о нас в тех краях, но не слушали они меня, не верили мне, говорили, что лгун я.
– А расскажи еще, дяденька, – завопили селяне. – Что ты видел в краях дальних? Что слышал там? Какие еще чудеса узрел?
– Да много там чудес имеется. Но трудно там быть нашему брату, плохо там.
– А почему, дяденька?
– Улицы провоняют дерьмом, задние дворы воняют мочой, лестничные клетки воняют гниющим деревом и крысиным пометом, кухни