Горизонты. Сборник яркой современной фантастики. Антология
нужны кнежу живыми, чем мёртвыми. Сколько они выдержат эту гонку? Одному небу известно. Но близость Нейджи придавала силы. В кои веки чья-то жизнь его волновала больше, чем смерть зверя.
Стены города остались позади…
Беглецы миновали открытый участок степи, и гнедой принялся карабкаться по крошащимся камням между скал. Но погоня не отставала. Дробь копыт гвардейских скакунов отдавалась в ушах – Ярмир едва справлялся с желанием немедленно дать бой, рассчитавшись за это их с Нейджей жизнями…
Гнедой взобрался на небольшой уступ, Нейджа резко дёрнула поводья, жеребец недовольно качнул мордой, но повиновался – осторожно пошёл вдоль скалы по узкой кромке камней. Копыта гнедого скользили, то и дело срывались, но, вопреки ожиданиям Ярмира, они не упали в пропасть. Гнедой вывез всадников на широкую площадку, скрытую от преследователей резким изломом скалы. В стене над площадкой открывался чёрный зев пещеры. Нейджа выдохнула с облегчением, опустила поводья, и гнедой сам вошёл в прохладную темноту – похоже, не в первый раз.
– Надеюсь, они не пойдут за нами, – от долгого молчания голос Нейджи охрип. – Люди думают, логово зверя начинается здесь. Они просто не знают – он не может покинуть свою тюрьму.
Ярмир хмыкнул, Нейджа говорила о звере так, будто любила и жалела его, а людей ненавидела.
Гнедой уверенно выбирал дорогу в темноте. Из пещеры они попали в туннель – там вовсю хозяйничал сквозняк, ветер шастал по закоулкам, искал тайные ходы. Погоня, наконец, отстала. Ярмир был безмерно благодарен Нейдже за подаренный глоток свободы. Пьянящего напитка свободы, который так любила Маруше…
Ему было девятнадцать, до схватки со зверем оставалась неделя. Утром Ярмиру торжественно вручили кнежескую медаль – пропуск в замок, почётное право доказать свою доблесть и чистоту рода. Он прогуливался в одиночестве по городу, дышал воздухом весны и мечтал о блистательной жизни при кнежеском дворе.
Они столкнулись на площади. Маруше шла навстречу – счастливая, бедно одетая девушка с рассыпанными по плечам пшеничными волосами и непокрытой головой – недопустимая вольность для благородных девиц. Ярмир задержал взгляд на чудной фигурке, а потом из любопытства посмотрел девушке в глаза – да так там и остался. Он пригубил свободу, и в нём проснулась жажда.
Каждый день Ярмир приходил на площадь. Буффонады мелькали пёстрой лентой, а он хотел видеть лишь Маруше, ловить ощущение вольной птицы, исходившее от движений девушки, напитываться им.
«Бежим со мной!» – дыхание Маруше обжигало щеку, нежный поцелуй трепетал бабочкой на губах, уводя Ярмира с широкой аллеи победы и славы, толкая на нехоженые тропинки Марушеных желаний. Маруше тащила его из замкнутого круга крепостных стен города, учила целоваться, бездумно валяться в стогах сена, радоваться солнцу, смотреть в небо. Она пьянила его, звала за собой. Но разве мог Ярмир променять блестящую судьбу дворянского сына на скитания с площадной комедианткой? Не мог. Или не хотел? Он не сказал ей, что любит – не захотел. Или не смог?
«Как