Принц Генри. Эмма Чейз
Сара, миленькая, пожалуйста-пожалуйста!
Мама фыркает, закатив глаза.
– Ладно, давайте сюда.
Все мы подписываем небольшой документ – всего один параграф текста, а Стэнхоуп ставит на стол чашку и блюдце для мисс Херальд. Она убирает документ, делает глоток обжигающе горячего напитка. После того как дворецкий уходит, прикрыв за собой дверь, гостья чуть подается вперед.
– Вы когда-нибудь слышали о телепередаче «Подберем пару»?
– Об этом не может быть и речи, – заявляет мать, когда мисс Херальд завершает свой рассказ о королевском выпуске реалити-шоу про свидания.
– Нет! – восклицает Пенни. – Конечно же, это еще обсуждается.
– Это точно не для меня, – я качаю головой. – Благодарю за ваше предложение, мисс Херальд, но мне даже фотографироваться не нравится. И уж тем более мне неинтересно принимать участие в телешоу.
– А как насчет того, чтобы стать королевой? – настаивает она.
– Это мне тоже неинтересно.
Пенни тянет руку.
– Но мне же интересно! Я ведь могу участвовать, да? Даже если Сара не захочет?
– Конечно.
– Конечно же нет, – твердо отвечает мама.
Пенелопа выглядит обиженной.
– Мама, ты как будто мне совсем не доверяешь.
– Верно, – она пожимает плечами. – И на то есть причины. Я могу назвать множество примеров, когда твои суждения, дорогая, были не вполне верными. Например, тот визит к татуировщику…
– У меня просто был такой период.
– Артист из цирка.
– Но он был интересный!
– Преступник.
Пенни морщится:
– Да, быть в бегах оказалось не так романтично, как мне казалось, – она падает на колени рядом с маминым креслом. – Но на этот раз все иначе. Тут ведь дело совсем не в парне…
– Да что ты?
Пенни закатывает глаза.
– Генри, конечно, веселый и чертовски красивый, но все же знают, что он – повеса. И когда он женится, у него будет не просто любовница, а целый гарем. У нас с ним никогда ничего не выйдет, – и она возвращается к мольбам. – Но ты же знаешь, как мне нравится играть! Это ведь открывает мне двери, мама, двери в киноиндустрию!
Мама прикрывает глаза.
– Ох, чувствую я об этом пожалею… но так и быть, – Пенни уже готова радостно завизжать, но мама поднимает палец. – Ты сможешь участвовать только при одном условии: Сара должна отправиться с тобой, чтобы за тобой приглядывать и выступать как голос разума, раз уж своего собственного у тебя нет.
Пенелопа крепко обнимает ее:
– Спасибо, мамуля!
А потом она оборачивается ко мне, и ее взгляд полон такой надежды, что у меня сердце сжимается.
– Сара?
– Пенни… Я не могу. У меня же квартира… и работа… Я не могу просто отбросить все это на…
– На шесть недель в целом, – вставляет продюсер.
– На шесть недель. Прости, Пен.
Она подползает ко мне на коленях, скорее всего, натерев кожу ковром.
– Ну пожалуйста, Сара!