Гнездо Феникса. Евгений Филенко
культуры.
– По меньшей мере рабовладельческий строй, – прокомментировал Аксютин. – Непременное социальное расслоение. Технологии обработки камня и металла. Сложившаяся письменность. Обменные эквиваленты затраченного труда. Не наши энекты, разумеется, а настоящие реликтовые деньги.
– Сразу после Горяева там побывал я, – сказал Дилайт. – Уэркаф уже выгорел. Поля пепла, горы остывающей лавы. От могильника не осталось и следа. Не было в помине и прочих сооружений, как циклопических, так и соразмерных нам. Трудно было представить, что в этом планетарном пожарище могла уцелеть хоть какая-то жизнь. Здесь нужно иметь представление о некоторых особенностях орбитальной ориентации Уэркаф, чтобы понять наше разочарование, – Дилайт помолчал, словно раздумывая, следует ли ему изложить упомянутые особенности либо извинительно будет опустить.
– Я имею такое представление, – сказал плоддер.
Аксютин с удивлением покосился в его сторону. Откуда бы плоддеру почерпнуть такие сведения?
…Особенности, о которых говорил Дилайт, заключались в том, что в своем обращении вокруг светила, желтого гиганта с десятисложным именем, каковое было наречено ему исследователями с Эаириэавуунс взамен прежнего цифрового индекса, планета Уэркаф всегда была обращена к нему одной стороной. Явление не столь уж и редкостное в астрономии. Вспомним Луну. Вспомним еще тысячи и тысячи более удаленных от Земли аналогий. Поэтому солнечная сторона Уэркаф не могла быть обитаема: среднесуточная температура достигала пятисот градусов по шкале Кельвина. Все, что могло там сгореть, давно сгорело, а что могло расплавиться и испариться, соответственно испарилось и расплавилось.
Зато темная сторона, отделенная от адской пустыни обильно вулканирующим и сотрясаемым иными катаклизмами терминатором, вполне годилась для жизни. Там даже имелись в наличии небольшие водные пространства с ограниченным испарением и леса из кактусовидных растений, приноровившихся к жаркому, сухому климату, тянувших влагу с огромных глубин невероятно протяженными своими корнями. Фауна полного спектра, от простейших до высших хордовых. Среди которых венцом творения можно было считать таинственных зодчих так называемого «Горяевского могильника» и слагателей так называемого «Горяевского манускрипта».
От щедрот местной космогонии Уэркаф был наделен крупной луной, которая и дарила его укрытой от губительного жара половине день, отражая свою долю солнечных лучей. Но этот «лунный день» был ясен, лишь когда расступались тугие тучи пепла, выброшенные в атмосферу с терминатора и на небольшой высоте блуждавшие над планетой.
По сути своей Уэркаф был химерой. Планетой-Янусом, гибридом из двух слабо совместимых миров, ни один из которых не был достаточно хорош для обитания. Первый уже обратился в пожарище. Второй постоянно горел и никак не мог догореть окончательно…
– И прекрасно, – ответил Дилайт на реплику