Вольные повести и рассказы. Юрий Тупикин
человека, по одной нашей сестре и по одному нашему будущему зятю. Однако, благодаря замыслу деда Любана, вскорости обнаружилось, что женихам стало недосуг обнимать невест, все их помыслы закружились вокруг зачёта по Библии. Невесты участвовали в беседах-дискуссиях и помогали женихам готовиться. По Библии они знали больше них, потому что перед ними тоже ставилась цель прочесть книги Моисея по десять раз, и многие вопросы заданной темы часто обсуждались в роду, поэтому невесты основательно облегчали жизнь женихов консультациями. Если невесте ритуально разрешалось помогать жениху поднимать быка, то подсказывать, тем более, не возбранялось. Иначе как бы формировался вечный сговор жены и мужа? Миланка не отставала и консультировала Амина и остальных, кто к ней обращался или к кому она навязывалась в советницы. Словно все оказались в числе умных людей и все начали анализировать чрезвычайно важную информацию, до сих пор не раскрытую, которой три тысячи лет.
У меня образовалась дополнительная забота. Я ревновал Миланку к её открывшейся миссии написательницы долгожданной повести язычников, в которой они наконец расскажут народам всю правду об иудаизме. Мне самому хотелось писать, я давал обещания. Поэтому я решил, что беды не будет, если напишутся две повести. Я не записывал происходящее, хотя у меня зудела рука, пальцы на ней шевелились, я мнимо писал… Зато я ничего не пропустил в памяти, всё запомнил и был готов, при случае, сесть и выложиться на бумаге. Это настал тот момент, когда шлифовались детали мнимой полемики и дискуссии с учёным и неучёным миром по поводу истины, правды и справедливости. Только мы, язычники, имели на них наибольшее право, поскольку язычники больше всех пострадали в истории и знали суть дела в очищенном ото лжи виде. Дед Любан использовал, а может быть, создал момент для решения задачи исторической важности. Его, естественно, поняли деды, ибо давно, не в одном поколении, собирались с духом. Дядя Гожан поворчал лишь на видимость, он, разумеется, тоже был в курсе задачи. Надежды воспрянули с талантом Миланки. По мнению дедов, только она могла грамотно написать обсуждённые истины. Поэтому так и сказал дед Божан, что остальные из нас родились «все балбесы». В том смысле балбесы, что не могли описать. Миланкин первый эскиз-эссе о собрании вдохновил стариков: вот кто сможет! Она убедила дедов своей способностью владеть пером при описании живых событий. Вот как сыграл свою роль эскиз-эссе.
В чём состояла моя дополнительная забота, кроме ревности к сестре? Я присутствовал на «зачёте» как тайный запасной летописец. В меня ещё не было веры такого пошиба. Никто не ведал, что мне тоже что-то досталось толчком от Миланкиного таланта. Поэтому я и числил себя запасным летописцем-честолюбцем. Впрочем, на «зачёте» и мне доставались вопросы, и я отвечал. Но мне было легче, я уже прочитал Пятикнижие 10 раз, столько, сколько требовали старики. Мои сумы были набиты более-менее выверенными аргументами, я доставал их из сум и использовал по назначению; из сум своих знаний.