Ночные проповеди. Кен Маклауд
по имени Грейс Мазвабо. Епископ утверждал, что, мол, эта Мазвабо знает, о чем говорит, упоминал каких-то ковенантеров, а потом замолчал наглухо. Очевидно, он несколько часов обдумывал ее слова, взвинтился, испереживался – и решил позвонить нам. Сэр, если уж говорить неофициально – думаю, здешний инспектор был бы очень благодарен за совет.
Слушая, Фергюсон нацарапал «епископ Сент-Андруса» и «ковенантеры» в настольном планшете. Ткнул стилусом в иконку «Поиск» и с ужасом уставился на первую всплывшую строчку:
«Убит епископ Сент-Андруса».
Он поспешно кликнул, чтобы увидеть всю статью. Оказалось, ковенантеры убили какого-то прелата четыреста лет назад…
– Сэр, что такое? – спросил Сингх тревожно.
– Простите, сержант, – наверное, я нечаянно вскрикнул, – сказал Фергюсон и объяснил, в чем дело.
– А как насчет совета?
– Сержант, сугубо неофициально: пусть ваш инспектор даст епископу вооруженную охрану. Утром мы нанесем леди-профессору неожиданный визит.
Сингх отключился. Фергюсон пересказал беседу Мухтару и Лодырю.
– Мохаммед, есть здесь знакомые ниточки? Тот покачал головой.
– Абсолютно ничего. Ковенантеры не попадали в поле нашего зрения. На Миле есть паб с таким названием, и еще я, конечно, помню шотландскую историю. Не больше.
– Историю?
– Я получил образование до реформ.
– Надо бы мне пополнить свой багаж, – заметил инспектор.
– Вряд ли оно того стоит, – ответил Мухтар. – Лучше пойди и выспись. Утром Лодырь даст краткую сводку.
Роп с Фергюсоном покинули участок вместе. Инспектор остановился и раскрыл зонтик.
– Доброй ночи, – сказал Фергюсон. – И побереги себя.
– Доброй ночи. Увидимся в восемь?
– Восемь тридцать, у подножия Маунда.
Он пересек Лейф Уок и направился к аллеям и лестницам, ведущим на улицу Розы. Лодырь наблюдал за ним через камеры, установленные на уличных фонарях, пока инспектор не свернул к пабу «Абботсфорд». Фергюсон выпьет там пинту пива, затем сядет на трамвай и поедет домой, на Морнингсайд.
Лодырь наклонил голову – так дождевая вода сбегала по его спине – и пошел к Ватерлоо-плейс, пересек улицу, свернул к Северному мосту. Там всегда бывало людно, а в особенности после наступления темноты. Мост роп проскочил на хорошей скорости, мимо обнявшихся парочек и шумных семеек на трамвайных остановках, сквозь группу тощих девчонок, чьи каблуки цокали, будто копытца, – при виде полицейского робота девицы рассыпались в стороны, изображая готовность бежать. Лодырь обменялся опознавательными сигналами с дорожным уборщиком, трудившимся в канаве, – его лишенные разума сигналы были просты и пусты, как машинный код.
Лодырь свернул направо, на Милю, прошел пару сотен метров и свернул на улицу Георга IV, прошел над темным провалом Коугейт. Завтра в это же время на ней будут толпы, вне зависимости от погоды. Но сегодня она почти пустовала, гуляки,