Открой глаза, Фемида!. Екатерина Островская
на целый день, чтобы не так скучно было. Но сейчас разве радио – музыку одну передают. А вот раньше транслировали радиоспектакли и развлекательные юмористические передачи, аналитические программы… Если у вас с Настей будут дети, то я буду настаивать, чтобы вы перебрались ко мне. За городом детям только лучше будет. А если ты женишься на Виктории, то я стану всего-навсего приходящей бабушкой – наверняка у них своя дача…
И тут Высоков понял, что мама уже сделала свой выбор, который совпал с его собственным…
Они доехали до их загородного дома, но внутрь заходить Владимир Васильевич не стал. Вызвал такси и, ожидая машину, стоял возле крыльца, поглядывая на знакомые с детства яблони и сосны. С близкого пляжа ветер доносил смех отдыхающих людей и запах выброшенных на берег водорослей и тины.
Глава девятая
Дом в Сестрорецке на второй от берега залива линии семье Высоковых достался неожиданно. Не случайно конечно. Просто они все даже не предполагали, что у Василия Николаевича есть дальняя родственница, которая была замужем за известным ученым, ему и принадлежал этот дом. Ученый давно умер, даже имя его научная общественность давно забыла, потому что он продвигал вперед марксистско-ленинскую науку, являясь специалистом по сталинской диалектике, доказывая вместе с вождем, что всеобщих законов не три, а всего два. Женился ученый поздно на своей аспирантке, впоследствии оказавшейся троюродной теткой матери Василия Николаевича, да и то не по крови, а по каким-то запутанным схемам. После смерти столпа обществоведения она долгое время жила одна, не давая о себе знать никому из родственников. Хотя таковых у нее совсем оказалось немного – одна лишь семья Высоковых, и потому она отписала свой дом Василию Николаевичу – заместителю председателя городского суда. Дом был старый, с башенкой, внутри на стенах висели картины классиков социалистического реализма: «Сталин с матерью осматривает чайные плантации в Гори», «Демонстрация студентов, радостно приветствующих выход в свет статьи И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», «Ленин на лодке переправляется через озеро Разлив» и другие шедевры.
Мебель в доме была из мореного дуба, даже шкафы в библиотеке были дубовыми, за стеклянными дверцами выстроились ряды книг с золочеными корешками. Диваны и кресла старые, с кожаной обивкой, укрытой белыми полотняными чехлами. Все было здорово, кроме одного: отца убили через месяц после того, как семья Высоковых получила этот дом.
Озеро Разлив находилось неподалеку. Володя, прихватив удочки, мотался туда на велосипеде и возвращался всегда с добычей: окуни, плотва, подлещики… Все хорошо, но было бы еще лучше, будь рядом отец.
Двадцать пять лет назад в теплый майский день в школе был праздник последнего звонка. Сначала линейка, а потом концерт школьной самодеятельности. Володя спешил домой, чтобы показать подаренную ему за успеваемость книгу: «Белый Бим Черное ухо». У подъезда стояли милицейские машины, на площадке курили незнакомые люди в форме и без. Его не хотели пускать