Жил отважный генерал. Вячеслав Белоусов
Получалось у них это впечатлительно ещё и потому, что прыгун успевал крутануть с плеч красивое сальто. Эти-то трюки как раз и привлекли, по-видимому, внимание гостя, как, впрочем, и многих пацанов из Пашкиной компании, бросившихся к воде и окруживших прыгунов.
– Твои? – кивнул в их сторону гость.
– Не. Попцы.
– Чего?
– Ну, не совсем. Дразнят их так. Братья Мунехины, Донат и Игнашка.
– Во! Действительно поповское отродье! Имена-то какие!
– Это отец у них при церкви. И ещё дворником.
– Дворником? Поп?
– Что-то делает там. Старосте помогает, а сам работает дворником. Недалеко от меня живут. Наши. Косинские.
– Косинские?
– Но они с нами не якшаются. Их отец порет, если увидит.
– Бугаёв таких! Как он справляется?
– Послушные. Мисюрь им только крикнет, враз как миленькие бегут.
– Мисюрь? Что за имя? Еврей, что ли?
– А кто их знает. Давно живут. Вроде наши. Матери нет. Умерла.
– Еврейское имя.
– Евреи, татары, персюки. У нас, знаешь, сколько этого народа. Вон пацан, гляди! Среди моих. Чёрный, как эфиоп.
– Ну?
– Персюк. А кто знает? Тимуром звать. Летом мы все здесь чёрные. От загара.
– Нет. Это не дело. Евреев надо гнать.
– А чё?
– Жиды же! Не понимаешь?
– Ну и чё?
– Дурило! Гоните их в шею!
– Да ладно, брось. Чего ты взялся? Пацаны, как пацаны. Простые. Крестятся только. И в драки не лезут.
– Жиды проклятые! Вонючки! Что про мать-то?
– Умерла давно. Задохнулась.
– Как это задохнулась? Притопла?
– Грудь чем-то придавило. Засыпало её вроде.
– А звали её как?
– Да откуда мне знать!
– Ты же сам сказал, что рядом живёте.
– Ну и чего?
– Узнай всё.
– Чего это?
– Узнай, говорю! Я повторять не люблю! А жидов гоните взашей. Меня уже тошнит от их вида.
– Нормальные пацаны…
– Брось!
– И живут мирно…
– Считай, это второе моё поручение! – отрезал Серёга и дёрнул подбородком. – Ещё делами интересуешься?
– Это Костыль, что ли?
– Считай и его.
– Ну?
– Собирай своих и набейте морды этим жидам.
– А это зачем?
– Собирай дружков. Орава у тебя вон какая!
– Не сладят они с Донатом…
– Чего?
– Он один всю эту мелюзгу разгонит.
– Крепок бугай?
– Боятся его. Костыль – и тот не задевает.
– Сам иди!
Пашка отвернулся, опустил голову.
– А ещё кто там? – сменив тему, ткнул рукой в сторону братьев Серёга. – Что за кукла?
Пашка повернулся. К резвившимся в воде братьям Мунехиным с городского берега реки подплывала девичья голова, стремительно, по-мальчишечьи подгребая. Коснувшись дна, пловчиха встала на ноги, поднялась по пояс и предстала стройной симпатичной девушкой.
– Злата! –