Между земным и небесным. Владимир Константинов
Бога, всех людей равно любящего, и «хотящего всем спасться, и в познание истины придти» (1 Тим. 2: 4)» (Максим Исповедник).
«Блажен <человек>, который всякого человека почитает как бы богом после Бога» (прп. Нил Синайский, 71, 195). Кажется, это понятно и прямо следует из Писания. НО!
«Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутье или на площади хулит Бога, подойди, сделай ему внушение. И если нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом; и если обвинят тебя, повлекут в суд, иди» (Иоанн Златоуст).
Вы видите, что в первом случае речь идет о равном отношении ко всем, во втором о неравном.
И это не просто разногласия. Это те моменты, о которые несовершенные в вере разбивают себе лбы в схватке. Споры непременно приправляются цитатами святых отцов – такова православная традиция. А всего-навсего необходимо понять, что таков принцип написания Евангелия и его толкования святыми отцами.
Но может быть предполагается любовь лишь к братьям по вере, отстраняясь от всех остальных, как думают некоторые, ссылаясь на цитаты?
«Кто говорит: „я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4: 20).
Нет! В ином месте Писания мы читаем, что заповедано любить и врагов: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Мф. 5: 44).
Но что тогда значат слова Христа: «…предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8: 21), ведь оставление ближнего, пусть даже духовно мертвого, может ли быть актом любви к нему»?
И как понять, можно ли еще реанимировать духовно мертвого ближнего или нет?
А может быть, оставление ближнего происходит не вследствие стремления прилепиться к Богу, а из желания сбросить с себя тяжелую ношу заботы о нем? Ведь борьба до последнего вздоха даже за безнадежно больного ближнего является проявлением любви к нему. Ведь даже врачи бьются за больного до последнего его вздоха. Это не простые вопросы. На них нет однозначных ответов.
Исследуя подобным образом Писание, находим, что в каждой паре есть огромное множество оттенков и переливов! Именно этот факт позволяет ему быть актуальным во все времена, давая пищу для ума и сердца каждому, невзирая на его духовный возраст. Подобный принцип написания Евангелия и продолжение этой линии у святых отцов и призваны выключить разум. Когда человек старается постичь Евангелие умом, он всегда на определенной ступени терпит поражение. Умом можно понять лишь отдельные притчи. И именно на этом принципе построены многие проповеди. Но таким образом дробится Евангелие и происходит обращение именно к логике человека, чем выхолащивается смысл Писания. Подобное толкование можно оправдать лишь единственным способом: существует очень много уровней на пути восхождения, и пастыри обращают подобную практику к большинству, к тем, которые хорошо понимают бытовой язык. Но если человек помнит параллельные места