Пути и Шествия. #СчастьеЭтоПросто. Анжелика Шандро
воскресенья. Я никогда не была соней, даже маленькая (и детям моим это передалось), но в воскресенье долго лежала в постели, только чтобы потрогать руками нагревающуюся стену (с обратной стороны была кухня и там топилась печь), и послушать, как напевает что-то мама, она совсем перестала петь после смерти папы, но по воскресным утрам, пока все спали она пела, потихонечку, почти шёпотом… А я просто лежала в тепле, под звуки маминого голоса, треска печи и шкварчание сковородок… Лежала, фантазировала, придумывала что-то, выдергивая картинки из прочитанных книг, и вставляя их в картину моей жизни. Замечательное было время, но короткое. Взрослые говорили, что дом холодный и в нём надо делать ремонт, а мне было в нем так хорошо! Ремонт, конечно, сделали, но делали его долго. Пока делали ремонт, мы жили полгода в бане, но после посёлка-то это была такая ерунда, что и не считалось совсем проблемой. А ещё был ящик с книгами. Высокий такой и узкий, что служил чем-то вроде тумбочки, в нём жили книги отца и мамы, которые привезли из Красноярска, но маме было не до чтения, а отчим книг не читал вообще. Кстати «Педагогическая поэма» и «Флаги на башне», были первыми, которые я проглотила одним махом. И вот этот ящик, с его содержимым, стал моей тайной, и радостью, и отдушиной. Взрослые были, слава Богу, заняты своей жизнью.
Жук, или Домой любой ценой!
Жук – это пёс. Красивый такой, чёрный с рыжими бровями и лапами, любимец всей семьи. Отчим был охотником и собак было всегда много, но Жук – главный и всеми обожаемый! Даже когда маленький Серёжа, ползая по двору, брался пересчитать его зубы, или что-то искал в ушах, он героически всё это терпел, и самое большое, что мог сделать – это встать и уйти на другое место, хотя понимал, что ненадолго. И охотником Жук был классным, ходил на соболя! И брал, говорят, хорошо, только мы почему-то этих соболей не видели… Но не о том сейчас. Хороших псов воровали охотники друг у друга (да и сейчас, возможно), и говорили Зайцеву, чтобы убрал Жука поглубже во двор или ближе к дому. Но он всегда себя сам считал самым умным и всё знающим… В одно утро, выйдя из дома, мы поняли, что Жука нет… И, конечно, думали лучшее – просто убежал! И, конечно, вдоль и поперёк исходили всю Старую Зиму, искали его несколько дней. Потом Зайцеву кто-то сказал, что собаку украли, и даже сказали, кто, но тот упирался и не сознался. Мы с мамой конечно плакали… Мысли были такие: и под машину попал, и заблудился, и поймал кто-то и привязал у себя, а ещё псов-соболятников травили… Вот тут я запротестовала! Говорила, что он живой, я точно это знаю! Конечно, слушать готова была это только мама. Остальные смирились. Взяли щенков и, конечно, я была им рада! Кто из детей откажется повозиться с двумя-тремя мохнатыми комками?! Вот я и возилась с ними. Потом я во сне стала видеть Жукашу (так мы с мамой его ласково звали), и слышать его голос. Мама успокаивала, а я не беспокоилась вообще-то. Я стала точно понимать, что он живой. Прошло месяца три-четыре после