Жизнь души. Анастасия Королева
мне рукой. Я выбежал во двор и с восторгом посмотрел на его «нового» коня, грациозно стоящего на тротуаре. Несмотря на то что мопед был явно старой рухлядью, собранной из нескольких таких же в один, на тот момент он произвёл на меня неизгладимое впечатление. «Я бы всё отдал за такой!» – подумал я тогда.
Папа вышел следом за мной.
– Пап! Можно мы прокатимся! Ну, пожалуйста. Мы рядом, вокруг дома, – я умоляюще посмотрел на него.
Он слабо кивнул, немного побледнев и сдвинув брови. Я знал, что он не сможет мне отказать, видя, с каким восторгом я кинулся к мопеду. Хоть я и обратил внимание на его реакцию, но не придал ей никакого значения, пока был в эйфории от нестерпимого желания прокатиться.
Мы запрыгнули на жёсткое истёртое сидение и рванули с места. Встречный воздух ударил мне в лицо, и я крепче ухватился за бока друга, сидевшего впереди. Мы завернули за угол дома и развили скорость по пустынной, темнеющей от наступающих сумерек аллее. Я бросил взгляд на ржавый трясущийся спидометр, похожий на большой будильник, закреплённый на руле, стрелка подёргивалась возле надписи «50 км/ч». Внезапно я почувствовал острый укол в сердце от сковавшего меня страха, а в следующую секунду увидел как руки моего друга не могут удержать неуправляемый руль, виляющий в разные стороны. Уже через мгновение мы летели в канаву, тянущуюся вдоль обочины, позади я услышал голос бежавшего за нами папы, он выкрикивал моё имя. Если бы мне не было так больно, я бы уже тогда удивился его появлению.
Очнулся я уже в карете скорой помощи. Всё тело ныло, переломанные рёбра не давали дышать. Я открыл глаза и посмотрел на искажённое лицо папы, в котором радость и боль смешались одновременно. Сразу же я спросил про друга. Со слов папы, понял, что друг практически не пострадал, отделавшись двумя синяками, и завтра даже пойдет в школу, а мопед придется выбросить на свалку, как не подлежащий восстановлению, я же, влетев в дерево, переломал себе два ребра с левой стороны, левую ключицу и левую ногу в двух местах.
Тот случай научил меня многому. Папа рассказал, что почувствовал приближающееся несчастье, выбежал из двора, понимая, что уже не в силах ничего изменить, не сможет догнать мопед, и уже готовился принять удар судьбы, которого не ожидал. Через месяц у него отросли седые волосы, а мама первые дни после аварии все время причитала и плакала. Тогда я сказал себе, что впредь буду осторожнее, я не готов был видеть страдание на лицах моих самых родных людей.
Папа был для меня больше, чем просто человеком, который дал мне жизнь и воспитывал, он был моим наставником. По моему мнению, одним из его главных достоинств было умение расположить к себе людей и руководить ими. Он исключительно миролюбиво общался с окружающими, если к нему обращались за помощью или советом, всегда отвечал участием. Люди это чувствовали и тянулись к нему в моменты, когда надо было получить совет, помощь или найти компромиссное решение проблемы. Я полагаю,