Шанс милосердия. Сергей Юрьев
прибыть на церемонию его открытия и приглашаю вас присоединиться к моей свите.
– Я признательна.
– И это ещё не всё. Я понимаю, что для вас, как и для всех истинных патриотов, деньги не имеют решающего значения, но я приказал казначейству своей администрации выплатить вам двести тридцать тысяч чиклей. Именно столько задолжало вам военное ведомство почти за двадцать лет. С армии вам пришлось бы эти деньги ещё лет пять вытрясать…
– Но вы не обязаны…
– Не беспокойтесь, вояки нам возместят эти расходы, никуда не денутся. Деньги вам завтра поступят на ваш счёт в местном отделении Имперского банка.
– Но у меня нет никакого счёта.
– Считайте, что уже есть. Чековую книжку вам завтра же передаст Априм. Кроме этого, вам будут в дальнейшем аккуратно выплачивать по тысяче чиклей ежемесячно. Только завтра же напишите заявление в окружную военную комендатуру.
– Спасибо, Ваше Высоко…
– Не надо! Сегодня обойдёмся без чинов и званий. У нас же дружеская встреча, не так ли?
Неожиданно, словно стая ворон, налетели подавальщики, на середине стола возник фарфоровый кувшин с душистым вином, а перед каждым участником трапезы – порция запечённой с овощами и специями осетрины. Априм отмахнулся от метрдотеля, который потянулся к кувшину, и сам разлил золотистое искрящееся вино по бокалам, причём Великому сагану он плеснул чуть-чуть – на самое донышко.
– Я предлагаю, – Великий саган взял свой бокал и поднялся, – почтить память верного солдата Отечества Ниноса Озириса и его товарищей, павших в неравном бою с полчищами свирепых врагов.
В этот момент вновь вспыхнул канделябр под потолком, и оказалось, что дамы и господа за соседними столиками также стоят, держа наготове наполненные бокалы. Дисциплина в этом заведении была на уровне. Тост наверняка был спланирован заранее, и все посетители оповещены о том, за кого и когда им надлежит выпить.
Флора уже несколько лет не пила ничего хмельного – во-первых, денег на подобные излишества не хватало, а во-вторых, не очень-то и хотелось, но этот бокал она осушила до дна под многочисленными восторженными и сочувственными взглядами. Все смотрели именно на неё, а не на Великого сагана, ждали, когда она выпьет, прежде чем приложиться к своим бокалам. По мере того, как хмель растекался по жилам, улетучивалась настороженность, растворялись сомнения и рождалась вера в то, что все эти люди искренне восхищаются ею, что души их переполнены сердечным сочувствием.
Верхний свет снова погас, все уселись на свои места, великий саган ковырнул двузубой вилкой в тарелке с осетриной, отправил в рот крохотный кусочек рыбы, промокнул губы салфеткой и поднялся.
– Сидите-сидите, – пресёк он попытку остальных встать вслед за ним. – Я вынужден откланяться. Завтра трудный день. Отдыхайте. А вы, Флора, можете отныне обращаться ко мне напрямую по любому вопросу. Только предупреждайте заранее Априма, и он организуют встречу.
Сановник