Белая вода. Юрий Козлов
подписывается Каспаром Хаузером?»
«А… что?» – пожал плечами Вася, выигрывая время для осмысления слова «подписывается».
«Второй год долбит нас бредовыми рассказами, хоть бы сменил псевдоним, что ли? За кого он нас принимает?» – продолжил Иванов.
«За кого?» – Вася обычно так переспрашивал преподавателей на зачётах и экзаменах, когда не вполне понимал, что они имеют в виду, но чувствовал подвох. Иногда срабатывало. Мнимая тупость оборачивалась благом. Преподаватели подсказывали против собственной воли.
«За неграмотных идиотов, – объяснил Иванов, – которые не знают, кто такой Каспар Хаузер!»
«Собственно, об этом я и…» – пробормотал Вася.
«Не регистрируй его письма, – посоветовал Иванов, – сразу в корзину!»
«Спасибо, что предупредил. Это последнее, – помахал в воздухе конвертом Вася. – Не пропадать же семидесяти пяти копейкам!» – подмигнул ответственному секретарю.
Но пошёл не в экспедицию, а на пятый этаж в библиотеку журнала «Огонёк», где схватил с полки «Энциклопедический словарь»:
«Каспар Хаузер (нем. Kaspar Hauser / Сasparus Hauser) 30 апреля 1812-17 декабря 1833. Известный таинственной судьбой найдёныш, одна из загадок XIX столетия, „Дитя Европы“… В психиатрии синдромом Каспара Хаузера называется психопатологический симптомокомплекс, наблюдаемый у людей, выросших в одиночестве и лишённых в детстве общения… Необычная судьба Хаузера нашла отражение в нескольких произведениях литературы и кинематографа. Поль Верлен написал от его имени стихотворение „Каспар Хаузер поёт“ (1881), отождествив себя с героем. В 1909 году Якоб Вассерман написал роман „Каспар Хаузер, или Леность сердца“, взяв за основу романтическую историю о королевском происхождении Хаузера. В Каспаре Хаузере автор вывел чистого сердцем человека, доброго и благородного от природы – своего рода вариант Алёши Карамазова. Чистым, непосредственным восприятием своего героя Вассерман проверял догмы религии, нравственные установления, человеческие взаимоотношения. Простодушные ответы Каспара ставят в тупик и приводят в отчаянье его наставников. Брошенный в водоворот жизни, он испуган огромным и жестоким миром, открывшимся перед ним. Так и не сумев привыкнуть к людям, к их морали, философии, он остаётся одиноким и непонятым».
Вассерман, Вассерман… Вася захлопнул словарь, озадаченный вербальной близостью собственного имени и неведомого немецкого писателя, о существовании которого он, как и о настоящем Каспаре Хаузере, ещё десять минут назад не знал. Зато знал, что положительная реакция Вассермана на взятую из вены кровь означает сифилис. У Каспара Хаузера была отрицательная реакция на мир, то есть он был… здоров? Весь мир болен, а он один… здоров?
Вернувшись в кабинет, Вася спрятал письмо в ящик стола. Он решил отправить его, как отрезать, в последний день практики.
Неожиданные мысли о сифилисе, похоже, нарушили пространственно-временной континуум сновидений. Писатель Василий Объёмов вдруг (опережающе) увидел