.
конфликтовала, он полностью обезумел.
– Синепупая дура, со мной опасно так разговаривать… И брат не поможет! В два счёта шею сверну… – обжигал ядовитым дыханием, теребя мои локоны. – На коленочки и проси прощения! Научу слушать старших!
– Разбежался! – из последних сил сопротивляюсь, но всё против меня…
– Я сказал, извинись!
– Нет! – взяла из коробки гвозди и метнула в него.
За что поплатилась, меня повели на улицу, где головой окунули в бочку, он самый несдержанный придурок. Стучала по накаченному торсу, а потом получила дозу… Он ворвался в мой рот и начал очень огненно целовать…
– Целка возбудилась. Всё крутит задницей, чтобы её заметили. Радуйся, Лялечка, твоё желание исполнилось. Охладиться хочешь?
– Не лапай. Не твоя игрушка! – вырвалась, но засранец толкнул на лавку, и раздвинул ноги, а потом небрежно отодвинул трусики.
Через несколько минут уже плавилась в аду, в жарком, палящем. Он стал забавляться с киской, нежно её лаская. Слабость пронизывало всё тело… И я больше не умела сопротивляться. Волосы спутались, Рома всё продолжал изгаляться, показывая себя лидером, не привыкший терпеть элементарный отказ. Низ живот заныл, и очень быстро случился взрыв.
– Развлеклась? Бедненькая, не хватает внимания… Умоляй, пощадить.
– Выметайся отсюда!
– Запомни, по струнке будешь ходить у меня. И целоваться только со мной… Лялечка! – отшвырнул, возвращаясь прежде к делу, каким занимался ранее. До чего же опустились.
От греха подальше просто не показывалась ему, там потом и бабушка подоспела. Ели приготовленную окрошку, сверля друг друга взглядом.
– Ох, Ром, вот как отблагодарить?
– Всё нормально. У вас всё равно мужиков в семье нет, – нелестно выразился в адрес брата…
– Пашка работает много, – заступилась я.
– Да ладно, и поэтому здесь всё по швам трещит? Что за копейки зарабатывает? Я своей матери квартиру купил, а тут ошиваюсь пока в своей ремонт делают, – хвалился своими успехами.
– Легко судить других, – высказалась, стоило бабушке отлучиться.
– Он просто неудачник… Сочувствую. Защитница нашлась, – отшвырнул полотенце. От его высокомерия тошнит, словно все обязаны. Но уходить так легко не планировал, а наоборот задержался. Нахально зайдя в комнату.
– Выйди, я переоденусь.
– Сиськами боишься трясти? Уже давно всё рассмотрел.
– Ты глухой?
– Сколько твердить, чтобы не повышала тон? Повзрослела, да? – подорвался к постели, всё сводится к кровожадным поцелуям.
Пячусь назад, а он зря времени не терял, а с легкостью сорвал майку, а когда там обнаружил голые соски без пирсинга, чуть не задушил. – Кто разрешил их снять?
– Захотела и сняла… Не в праве указывать!
– Дрянь, по разрешению дышать будешь! – толкнул на постель, приподнимая руки над головой,