Ни за кого и ни с кем, кроме совести. Леонид Корнилов
на таврический манер
Стихи читает сам Гомер.
Там отдыхает от атак
У Македонского Спартак.
И в каждой глыбе там, как миф,
Живёт мой предок – тавроскиф.
Его суровые черты
В обрывах скальной красоты.
И скифским золотом горит
Над морем солнечный зенит.
Прибойный блеск. Причальный плеск.
Мне в Севастополь – позарез!
Там в потускневших орденах
Всплывает память на волнах.
Корнилов там и Ушаков
Стоят в разрыве облаков.
А в горле бухт – солёный ком —
По тем, кто стал бездонным дном.
Над ними каменный орёл
Парит, как славы ореол.
И бьют ветра со всех сторон
В тугие крылья оборон.
И каждый памятник, и дот
Хранят в себе победный год.
Победный дух. Победный стяг.
И не родится сроду враг,
Который прахом не падёт
У Севастопольских ворот.
Здесь русской доблести венец…
Мне в Севастополь – позарез,
Чтоб просто положить цветы
На край обветренной плиты,
Где севастопольская рать
Вошла в гранит по рукоять.
2014 г.
«Затяжная русская весна…»
Затяжная русская весна,
Как прыжок с десантным парашютом,
Ты себя сквозь осень пронесла
И уходишь в зиму, кроме шуток.
Плачет снег, расплавленный свинцом.
Сыплет «Град» разорванным железом.
И глядит Америка в лицо
Натовско-бандеровским обрезом.
У Европы память коротка, —
Вечный враг мечтает о реванше.
У войны тяжёлая рука,
Но навряд ли тяжелее нашей.
Мы с востока, мы глядим на свет
И владеем солнечным наделом.
А на западе рассвета нет, —
Там закат из власти черно-белой.
Мы в распятье не вбивали гвоздь.
Русь вошла по шляпку – до победы,
Как географическая ось
Этой удивительной планеты.
Шар Земной в космических мирах,
Козыряет нашей русской силой.
И с весенней вербою в зубах
Небу улыбается Россия.
Отогрелась зимняя страна,
Возвращая кровные владенья.
Затяжная русская весна
Выбирает место приземленья.
Нам давно пора, в конце концов,
В русское поместье родовое.
Но когда мы выдернем кольцо,
То полмира куполом накроем.
2014 г.
Тавро пирамиды власти
Веры в призрак народного счастья
Я давно нахлебался сполна.
Мир прижат пирамидою власти,
Целый мир, а не то что – страна.
От рожденья до крайней минуты
Только кажется нам, что живём.
Возвышают послушных и гнутых,
А прямых зарывают живьём.
По указке рокфеллерской знати
Нас в одну загоняют судьбу.
И тавро треугольной печати
У семи миллиардов на лбу.
Сколько