Сказки жизни. Новеллы и рассказы. Елена Владеева
отелиться, вот и бегали все к ней, смотрели – как она там?
Давно, ребятушки, давно у нас Нечто живет… Оно ведь откуда появилось? Это еще в молодости наших бабушки с дедом было, как раз перед той, германской войной. Дед задумал отделяться от отца – он уж тогда был женат, и решил строить свой дом. Вот они с младшим братом – дядей Петром, и еще другие деревенские помогли, эту самую избу поставили. Сто лет уже стоит, а все целехонька! Только крышу однажды перекрывали, да по мелочи подправляли кой-чего. Сам-то у меня тоже рукастый был – и плотник хоть куда, что хочешь мог отремонтировать, и на тракторе в колхозе работал. А тогда дед с братом все уже сладили, и надо было печника звать, да хотели найти самого хорошего. Печь сложить, чтоб тепло держала и чтоб потом с ней не мучиться – дело нешуточное! Был в округе знатный мастер, работал по разным деревням, вот его разыскали, и стал он печь класть. А бабушка Варя наша до того красавица в молодости была – все на нее заглядывались! И такая приветная, ласковая… Очень мы, ребятишки, ее любили. Она, почитай, нас и вырастила, весь дом был на ней, маманя-то целыми днями на ферме. А баба Варя и стряпала, и обшивала всех, и вязала, и туеса плела, и нас всякому рукоделью учила. Еще приговаривала: "Отдохнем, когда ни разу не вздохнем…" И сказки рассказывать была мастерица!
Вот и печной мастер тоже, как увидал молодую хозяйку – так к ней сердцем и присох! Исстрадался весь, извелся, не раз даже уговаривал уйти с ним – на руках, говорит, носить буду! А ей и слушать-то совестно, она мужа очень любила, и у них уж двое детишек было. Так ни на чем и расстались… Тогда он на прощанье, это бабушка сама нам рассказывала, память ей навеки по себе оставил – Нечто в запечье поселил. А вскоре и война началась… Деда на фронт забрали, два года он там провоевал, без руки вернулся, но живой.
А про Нечто как прознали стороной – от людей такую диковину разве утаишь? – так сперва вся деревня всколыхнулась, любопытные стали в избу соваться, а другие зачурались, всякую напраслину пошли про них наговаривать. Здешнему батюшке пожаловались, он на семью даже покаянье наложил, а дом заново освящал. Но тут вскоре революция случилась, и всем уже не до них было. И батюшку того арестовали, и хлеб отбирали, голод настал… И бандиты по лесам, и тиф-сыпняк… А к деду с бабушкой деревенские вдруг зачастили, вроде просто так, по-соседски да ненароком, а в самом деле за помощью, чтоб Нечто им верное присоветовал или про родных подсказал – живы ли? Людей тогда ох, и разбросало по свету, кто на войне сгинул, кто в город подался… Так и повелось к Нечтушке приходить, почитай уже сто лет… Только не каждому ОНО знак дает, а только хорошему человеку, незлобному – кто ему глянется. Бывало, и обижались на нас деревенские, не без того, люди-то все разные… А как жизнь сильно прижмет – обратно к нам в дом идут. С хозяев-то какой спрос? Это уж как сам Нечтушко рассудит, иной раз и сжалится, если кто убивается шибко…
Вот хоть меня взять – сын военный, в Казахстане служил, название я и не выговорю, так там насовсем и остался. Теперь,