Обретение крыльев. Сью Монк Кидд
он говорил, когда его отказ бывал окончательным и бесповоротным.
Он понятия не имел, какие планы я строила на его счет. На Брод-стрит от биржи до собора Святого Михаила протянулась цепочка контор барристеров. Я мечтала о том, что мы станем партнерами в одной из них и над входом повесим табличку «Гримке и Гримке». Конечно, не обойдется без стычек с членами семьи, но при поддержке Томаса и отца ничто мне не помешает.
Каждый вечер я в одиночку трудилась над юридическими книгами отца.
По утрам, закрыв двери, вслух читала Хетти. Когда воздух нестерпимо раскалялся, мы скрывались на веранде и там, сидя рядышком на качелях, пели сочиненные Хетти песенки – по большей части о морском путешествии на корабле или на спине кита. Ее ноги болтались взад-вперед, как палки. Иногда мы садились перед окнами в эркере второго этажа и играли в «сплети нитку». У Хетти в кармане платья всегда был запас красных ниток, и мы часами продевали их сквозь вытянутые пальцы, создавая в воздухе замысловатые красные узоры.
Обычные девчоночьи игры, но для каждой из нас они были в новинку, и, чтобы мама нам не помешала, мы скрывались как могли. Мы с Хетти переступили опасную черту.
Ранним утром Чарльстон изнывал от немилосердного летнего зноя, а мы с Хетти лежали ничком на ковре в моей комнате, и я вслух читала «Дон Кихота». Неделей раньше мать, в ожидании сезона москитов, приказала достать москитные сетки и укрепить над кроватями. Однако у рабов не было такой защиты, и они уже вовсю чесались, натираясь, чтобы избавиться от зуда, свиным жиром и черной патокой.
Хетти расчесывала укус москита на плече и хмуро посматривала на книжные страницы, словно те таили в себе неразрешимый шифр. Мне хотелось поведать ей о подвигах рыцаря и Санчо Пансы, но она то и дело перебивала меня, тыча пальцем то в одно слово, то в другое:
– Что здесь написано?
Приходилось прерывать чтение и объяснять. Когда мы читали «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо из Йорка», она вела себя точно так же. Возможно, ей просто наскучило слушать об этих нелепых людях – рыцаре и потерпевшем крушение моряке?
Чтобы оживить в Хетти интерес к повествованию, я старалась читать выразительно. А между тем свет в комнате померк – приближался шторм. Насыщенный запахами дождя и олеандра, через открытое окно врывался ветер, колыхая москитный полог. Послышались раскаты грома, и на подоконник полились струи дождя. Я отложила книгу.
Мы с Хетти разом вскочили, опустили оконную раму и вдруг увидели в желтоватом сумраке пикирующую молодую сову, которую Шарлотта с Хетти преданно выкармливали всю весну. Из птенца совенок превратился во взрослую птицу, но продолжал жить в поленнице.
Я смотрела, как он летит на нас, по дуге над стеной заднего двора. Мы успели хорошо рассмотреть странное совиное лицо. Когда птица пропала из виду, Хетти отправилась зажигать лампу, а я стояла, не в силах оторваться от окна. Вспомнился день, когда Шарлотта показала мне совенка у поленницы, и моя клятва освободить Хетти – невыполнимое обещание, по-прежнему вызывающее чувство