Танец с чашами Исход Благодати. О. Зеленжар
Закона Благодати. «Каждому свое место, каждому своя награда», а это значит – не суй нос в чужой вопрос. Выполняй свою работу и получишь награду, соразмерную вкладу, а чужие взгляды не твоя проблема.
Кеан почти инстинктивно уловил краткую паузу в потоке слов герольда и понял, что пришло его время. Встав за спинкой кресла, он медленно начал крутить поворотный механизм, затягивая петлю на сидящем. Один щелчок, нить заскрипела, впившись в гортань господина Мариу, и он захрипел, отчаянно взбрыкнув ногами. Передние ножки кресла слегка оторвались от помоста, но протектор быстро уравновесил ветхий инструмент.
Второй поворот, тело осужденного задергалось, пытаясь вырваться из пут. Отчаянные, безнадежные попытки, когда разум уже все прекрасно понимает, но не может признать очевидного – деньги и положение в этот раз не спасут, как не спасают никого, кто попался в руки Протектората.
Третий поворот, до упора, и хрип перерос в бульканье сквозь сжатые зубы. Все равно, что прижать змею рогатиной… Кеан поспешил прогнать воспоминания из детства, они сейчас не к месту.
Лорд несколько раз дернулся и обмяк, потеряв сознание. Еще немного, и его предательские глаза больше никогда не откроются, а рот не изрыгнет ереси против Его Благодати. Выждав отведенное регламентом время, Кеан отступил от кресла с восседающим на нем телом господина Мариу. Вскоре семья Челопе заберет его и похоронит в Некрополе, как и положено зажиточным господам. А, может быть, продадут его гильдии алхимиков на опыты, чтобы окупить все убытки. Кеан бы не удивился. Высшая знать порой так непредсказуема.
Закончив неприятные дела еще до полудня, Кеан поспешил обратно в Протекторат. После возвращения из Иосы, отец Симино, его наставник и Грандмастер—протектор, не давал ему никаких поручений, кроме туманного: «Хорошо отдохни, а вечером поднимись в башню». Это было не свойственно старику, обычно он не давал Кеану покоя, таская за собой на все совещания и ко двору Всеблагого, как одного из претендентов занять главенствующее в Протекторате место, когда придет срок. Конечно, парень был не единственным и уж точно не лучшим из лучших, учитывая, сколько часов, а то и дней кряду он проводил в исповедальной камере, однако между ними была какая-то неуловимая симпатия.
Что ж, весь день был в его полном распоряжении. Сняв с себя доспехи и душную одежду, молодой протектор спустился в исповедальню. Едва ли не единственное место во всем форте, где можно было спокойно снять маску с лица, припасть к холодному камню и от души покаяться вырезанным из потускневшего гранита изваяниям, изображающим Его Благодать в окружении верных защитников: Кеана Иллиолы, Эйфина Джано, Рашина Гаудо и многих других. У ног Черной Маски заботливо вытесана огромная андингская гончая: символ чести и преданности. Надписи на испадрите едва читались, но протектор и так знал их наизусть, к тому же слегка запыленная Книга Благодати на длинной цепочке лежала тут же, у его колен, готовая раскрыться на нужной странице. Оставшись