Беда по вызову. Ольга Степнова
снял очки и похлопал свиными глазками.
– Не, тачка.
– Она давала, она и заберет.
– Не, заберем мы.
Видно было, что он не привык много говорить.
– А почему? – решил я спровоцировать его на более длинный текст.
– А потому, – у него в руке невесть откуда появился ствол.
Я вздохнул, завел его в гараж, кивнул на ангар и бросил ключи от навесного замка. Длинный остался стоять снаружи, коротышка зашел в ангар и закрыл за собой дверь. Я успел заскучать, пока его не было. Появился он с совершенно белым лицом. С минуту он сглатывал и шумно дышал, потом произнес целую речь.
– Ну ты, это, я не понял. А где тело?
Это был удар ниже пояса. Не думал, что зададут этот вопрос. Я не был готов на него отвечать, поэтому молчал.
– Где? – повторил короткий. Потом он неуловимым движением двинул меня в пах. К стыду своему, я вырубился. Очнулся от ударов ногами по ребрам.
– Бизя, – шипел длинный, – где тело?
– Чье?
– Где?
Если бы не ствол, я бы уделал их обоих и отправил вдогонку к депутату. На Южном каждый день роют могилы. Но, видно, они знали с кем имеют дело, потому что пока длинный пинал, короткий держал меня под прицелом. Наконец, они устали, а я молчал.
– Придется прокатиться, – сказал длинный и пнул меня так, что я опять вырубился.
Очнулся я от тряски и шума дизельного мотора. Я обнаружил себя в салоне «Паджерика» со связанными руками под прицелом все того же ствола в руках коротышки. За черной тонировкой окон мелькали пирамидальные тополя. Насколько я помню, эта дорога ведет в коттеджный поселок. Плохи мои дела. В этих коттеджах с башнями и колоннами, больше походящих на дворцы, нечего рассчитывать на страх их обитателей перед правосудием.
– Дай курнуть, – попросил я коротышку, который дымил мне в лицо. Он хмыкнул и вставил мне в зубы свою сигарету. Я затянулся и зло сплюнул. Сигарета оказалась с ментолом. Сазон называет такие куревом для астматиков. Не думал, что их может курить такой неформал в желтых штанишках. Он заржал:
– Лучший способ бросить курить.
Не ожидал, что разговор пойдет о здоровье. Мы тряслись еще полчаса, за окном окончательно стемнело.
Коттедж, у которого мы остановились, очень смахивал на Большой театр. Все эти прибамбасы: автоматические ворота, камеры скрытого наблюдения, а также свора доберманов, носившаяся по зеленой лужайке, выглядели нелепо рядом с этим архитектурным шедевром. Сюда больше подошла бы группа туристов во главе с экскурсоводом. Чтобы жить в таком доме, нужно быть или потомственным царедворцем или взбесившимся плебеем, вдруг заимевшим большие деньги. Мы подъехали с черного входа, если так можно назвать тяжелые двустворчатые двери из явно ценных пород дерева. Примерно у таких в ресторане Центральный стоит швейцар. Похоже, дом был нашпигован камерами, потому что не успела машина затормозить, дверь изнутри открылась, и меня проводили в комнату, навевавшую мысли об инквизиции.