Если я исчезну. Элиза Джейн Брейзер
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_19" type="note">[19] – как же мне это понятно, как понятно.
Ей должно быть за шестьдесят. У нее вьющиеся темные волосы такой густоты, как обычно показывают в рекламе. У корней волосы седые, а брови – светлые, и меня удивляет, что она выбрала именно этот темный, безжизненный цвет.
Собаки из своры выглядят болезненными и хилыми, их грубая шерсть вся в колючках, а тела все в шишках, будто в опухолях. Одна из собак хрипит так громко, что мне кажется, пора вызывать священника.
– Что вы здесь делаете?! – спрашивает она требовательно, словно мы знакомы.
Я думаю о тебе, о том, что ты мне рассказывала. «Моей маме нравятся сильные люди. Холодные, как она сама».
Я пытаюсь быть сильной и холодной, но мои губы дрожат, лицо безвольно дрожит, а голос уходит в жалобное поскуливание, когда я отвечаю:
– Говорят, у вас есть работа?
– Кто говорит? – спрашивает она в ответ, словно этот вопрос более насущный, чем тот, есть ли работа.
– В магазине, эм-м, дальше по дороге.
– Где?
– В Хеппи-Кэмпе.
– Не говорите с теми людьми о нас. Они нас ненавидят. Всегда ненавидели.
Я незаметно осматриваюсь в поисках зацепок. Здесь другой воздух, как будто давление упало и мы находимся в отдельной вселенной, в вакууме жизни, окруженной деревьями. Шоссе проходит под нами, но сейчас мне его не слышно. Небо над нами, но его словно отодвинули куда-то далеко. Воздух здесь упругий, пьянящий, упоительный; хочется дышать полной грудью.
– М-м-м, так как? У вас есть работа? – Я хочу спросить о тебе. Спросить прямо сейчас, но не могу. Нужно действовать осторожно. Держать рот на замке, а глаза – широко открытыми.
Она усмехается, слегка покачивая головой, и выдыхает:
– Что вы умеете делать?
– Все, – отвечаю я. – Я могу делать все что угодно.
На самом деле у меня нет абсолютно никакой квалификации. Я бросила колледж, когда встретила мужа. Я никогда не получала больше минимального оклада. Но в данном случае это может даже сыграть мне на пользу.
Ты говорила мне, что твоя мать любит сильных людей, но я чувствую, что ее притягивает моя слабость, как акулу – запах крови.
Она наклоняется вперед:
– Физической работы не боитесь?
– Нисколько. Я только и делаю, что работаю, – вру я. Я только и делаю, что слушаю подкасты об убийствах и с одержимостью проверяю телефон. Я и сейчас хочу его проверить, хоть он здесь и не ловит.
– Откуда вы приехали? Что скажут родные?
– Мне тридцать три. – Я говорю это так, будто это все объясняет.
Она дергает ключ, и мотор глохнет. Из-за сильного прилива адреналина я даже не заметила, что мы перекрикивали шум двигателя. В наступившей тишине мы обе замолкаем.
– Аделаида, но все зовут меня Эдди.
Я раздумываю, не назваться ли выдуманным именем, но потом мне приходит в голову, что я ведь хочу получать деньги, даже если и приехала сюда ради тебя.
– Сера.
– Ну что ж, Сера. – Она снимает перчатки и вытирает