Лауреаты Лондонской литературной премии. Альманах-приложение к журналу «Российский колокол» (2015–2019). Выпуск 2. Группа авторов
житый автором или кропотливо им собранный, но под его пером приобретающий особую значимость. Другой писатель становится провожатым до границы между привычным, житейским – и непознаваемым, священным и таинственным. Можно сделать еще несколько шагов – и откроется то, чего на самом деле нет, но, возможно, однажды будет. Автор предупреждает об этом ради нашего блага.
Наконец, проза позволяет достичь особого, парадоксального состояния – подняться над жизнью, не отрываясь от нее. Задуматься об истинах и максимах, которые, пусть и кажутся старыми и привычными, не стареют от повторов. Скорее наоборот – лучше и четче ощущаются, оживая в памяти.
Ведь и поэзия именно тем хороша, что снова и снова обращается к старым привычным темам – любви, одиночества, красоты, но не наскучивает, потому что каждый поэт высказывается так, как только ему свойственно. Каждый сможет и сам убедиться в этом, когда изучит страницы этого альманаха, посвященные поэзии.
Возможно, для кого-то из читателей благодаря этому сборнику с новой, неожиданной стороны откроются уже известные писатели, а для других альманах предоставит возможность открыть для себя ранее незнакомые имена современной литературы. И тем, и другим желаем – приятного чтения!
Светлана Ангарская
Творчество Светланы Ангарской отмечено многими престижными наградами, среди них «Орден Добра и Света» (присужден роману «Просветленные» в 2018 году на фестивале фантастики «Аэлита» за настрой читателя на позитивное восприятие мира и отражение идей гуманизма и добра). Лауреат I степени в номинации «Большая проза» на I Международном фестивале им. А. С. Пушкина в честь 220-летия со дня рождения поэта (Крым, 2019 год).
На международной литературной конференции «РосКон» 2019 года автор романа «Просветленные» награждена международной премией им. Франца Кафки.
В этом же году Светлана Ангарская за роман «Просветленные» стала лауреатом Лондонской литературной премии в номинации «Большая проза» (1-е звание – Командор).
Просветленные
отрывок из романа
…Исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом, есть тяжкое занятие, которое Бог дал людям, чтобы они упражнялись в нем…
Часть 1
Суета
Съемочный день в павильоне подошел к концу, и уставшие за долгую смену осветители уже выключали свои софиты, а у него все не было удовлетворения от проделанной работы. Но что толку дальше мучить людей и технику, если что-то, по-видимому, еще не сложилось с этим эпизодом в голове.
Сегодня снимали в декорациях средневекового замка. Тщательно продуманные и довольно мрачные, они были залиты светом сверху, и от него все устали. Без освещения все погрузилось в полумрак. Вокруг было полно неуклюжих, но необходимых атрибутов съемочного процесса: камер, микрофонов, гигантских осветительных приборов, другой техники, бесконечных змеящихся кабелей. Между дублями все участники съемок носились по площадке, стараясь не споткнуться и что-нибудь не опрокинуть. Это отнимало уйму времени, так как людей было задействовано много: кроме основных актеров, техников, операторов еще и огромная массовка, не отличавшаяся дисциплиной и не имевшая опыта, к тому же наряженная в тяжелые, громоздкие костюмы Средневековья. За смену было отснято почти триста метров пленки: он позволял себе импровизировать. Это будет примерно десять минут экранного времени.
«Но будет ли?» – недовольно думал он.
– Все свободны, всем спасибо, – устало сказал наконец Димов и, спотыкаясь, как все в погруженном в сумрак павильоне, направился в зал для просмотра. На съемках он не знал устали: творческий процесс захватывал настолько, что заменял все на свете, но сейчас ему были необходимы положительные эмоции. И их он искал в удачно отснятом материале.
На экране замелькали кадры, которые смонтировали вчера.
«Тени Нострадамуса» – условное название фильма.
«Но действительно пока что только тени», – досадовал режиссер, смотря на свое детище.
– Покажите лучше натуру, – попросил Димов. – Прованс, что ли…
Средневековый городок Прованса, утопающий в зелени платанов, судя по архитектуре, знавал и более счастливые времена. Однако и сейчас довольно потертые, но по-прежнему выложенные орнаментом мостовые – разноцветные звезды, полумесяцы, четкие квадраты, расположенные в шахматном порядке, – выглядели привлекательно. Каждый дом с внутренним двориком, где бьет фонтан, с красивым белоснежным фасадом, коваными решетками в причудливых узорах и балконами, увитыми виноградом.
В этом райском местечке издавна было три мира: христианский, мусульманский и иудейский. Но на улицах городка все смешалось. Лаяли собаки, шли мулы, резвились мальчишки, нарушали тишину звуки ткацких станков. Чьи они? Какой веры их хозяева? Не все ли равно? Или вон те крестьяне на площади, что разложили свою зелень и фрукты на продажу. Разве будет хуже их виноград, инжир, финики, если узнать, какого они вероисповедания? Так и жили здесь