Стекольщик. Герш Тайчер
на следующей неделе я свяжусь с ними. Какой день сегодня?
– Сегодня четверг, 4-е июля. Сегодня День независимости в Америке.
– А для меня 4-е июля – это день, когда сорок девять лет тому назад я впервые покинул своих родителей, свой дом, свой город, – сказал я, сжимая руку жены.
– Как ты просил, я принесла тебе диктофон. Неужели ты не в состоянии подождать несколько дней? – с долей возмущения спросила Эвита и добавила: – Вернёшься домой, и у тебя будут все условия для написания твоей книги.
– Ты же знаешь, что это неправда. Дома я должен заниматься разными домашними делами, а на работе – рабочими. Здесь я уже три дня размышляю над моей книгой и сегодня начну записывать на диктофон.
С одной стороны, мне хотелось говорить с женой о наших детях и на другие темы, которые мы обсуждаем уже более сорока лет. С другой стороны, мне очень хотелось записать на диктофон несколько мыслей, которые с высокой плотностью заполняли мою голову, создавали сильное давление и рвались наружу. Как только жена покинула комнату, я включил диктофон, но ни одного слова сказать вслух не смог. После седьмой попытки слова стали покидать меня, потом стали выстраиваться фразы и предложения, и, наконец, новые мысли стали формироваться.
Глава 1. ГРАВИТАЦИЯ В ПРОШЛОЕ
Черновцы
Секс и эротика должны составлять изрядную долю любой современной книги. Как читатель, я очень требователен к прозе. Однако в моём рассказе, к моему огромному и глубокому сожалению, этому правилу следовать не смогу. В мой школьный период, в СССР в 60-х годах прошлого столетия, и даже позже я никогда и никакого секса не имел.
То, что в моём рассказе не будет никакого секса, я как-то переживу, да и читатель перебьётся. А того, что в школьные годы я не имел никакого секса, не могу простить ни себе, ни девушкам в Черновцах, и особенно той, у которой родители уехали на целый день, оставив ей квартиру. Ну, а насчёт эротики мысли разные, конечно, были, но я их сильно стыдился и считал пороками своего извращенного индивидуального характера.
Я Соломон Абрамович Глейзер, и мой рассказ начинается с города, в котором я родился и который очень люблю. В этом нет и не может быть ничего удивительного. Думаю, что подавляющее большинство людей любит город, в котором они родились, и свои рассказы начинают с этого. Мои родители и бабушки с дедушками родились в Бельцах и очень любили Бельцы. Когда после войны они вернулись в родной город, нашли его сильно разрушенным и были вынуждены переехать в Черновцы.
Город Черновцы имеет свое лицо. В отличие от всех городов, в которых я долго жил или посещал на короткое время в Европе, Америке и в Азии, только Черновцы имеют свое лицо. Даже в сравнении с похожими городами, как Львов и Одесса, у Черновцов есть свое лицо, а у других своего лица нет. Мостовые, выложенные булыжником, кривые улицы с крутыми подъемами и спусками, разнообразные дома и домики, жестяные крыши и разношерстные горожане – всё