Время Индиго. Людмила Лазарева
слезно попросили местную полицию написать справку о краже паспорта на имя Рябина Олега Владимировича, трех свидетельств о рождении на его племянников: Рябина Петра, Семена и Антона. Благо, что билеты остались на руках!
Детей будет встречать мама, о чем клятвенно заверял Петя, преданно заглядывая в глаза персоналу поезда. Им поверили! К всеобщей радости сердобольных соседей по вагону, пьяному мужчине и трем мальчикам справку об утере документов написали.
Досадное недоразумение было с блеском улажено.
Путешествие началось. Согласно купленным билетам.
– Зачем портить людям праздник? – решил начальник поезда. Тем более что племянники знаменитого писателя оказались не по-детски щедры. Хватило на всех.
Другая жизнь, другие лица
Усыновителям из далекого североамериканского континента в течение года искали малыша, который бы подходил по многим заранее оговоренным параметрам, именно для этой семьи, богатой и влиятельной.
Мистер Стик, представитель фирмы, занимающийся поиском и оформлением усыновления детей, лично проверял каждого претендента. Как проверял? Волшебной палочкой. Конечно, она была не волшебная, но детям говорили именно так. Поводит незнакомый дядя вокруг головы ребенка такой штуковиной и все ему ясно становится. В итоге выбор пал на немногих.
Антошка Светов был один из тех, на кого обратили особое внимание. То, что ребенок по медицинским показателям был ослаблен, не умел говорить, часто плакал и вообще был со странностями – никого не волновало. Наоборот! За данное неофициальное обследование, и за молчание тоже, оплачивали администрации детских домов отдельные деньги. И не скупились.
На Энтони Свита (так называл Антошку мистер Стик) документы на усыновление были готовы. Остались сущие пустяки – приезд в Москву новых родителей. И на тебе! Кража именно этого ребенка. Cкандал? Нет, скандалище.
Кроме официальных розыскных действий полиции по поиску гражданина России были задействованы и частные сыщики. За любую информацию о ребенке предполагалось крупное вознаграждение.
* * *
За окном поезда мелькали деревья. Колеса отстукивали пульс дороги. На столе в стакане с недопитым чаем дребезжала ложечка, нервно напоминая о своем присутствии. Радржааааааало всё. Всё! Особенно дети.
Олег Владимирович никак не мог связать воедино события последнего месяца. Память восстанавливалась «кусками». Тут помню, тут не помню. Вдруг всплыло, как редактор просит окончить роман. Крайний срок – начало августа. В издательстве выделили часть гонорара. И даже сняли для любимого автора на все лето дачу недалеко от города.
«Твори, но много не пей. С женщинами будь разборчив, – пропел чей-то голос. – Олег, я тебя ни один год знаю. Не подведи!»
* * *
И где эта дача? Где рукопись? Что я писал? О чем? Закончил ли? Не помню. Нет, помню!