Ценник. Алексей Шкатов
резко схватила Дашу за волосы и выдернула с места в проход. И на чистом арабском сказала: – Ты ведь сейчас понимаешь, что я говорю?
– Да.
Даша не боялась. Но страх был близко.
– Кто ты?
– Давай по-другому, женщина.
– Я девушка.
Даша пыталась хоть как-то тянуть время. Хотя знала, что обращение «женщина» используется всеми ближневосточными народами.
Противогаз вплотную приблизился к лицу Даши. Лицо девушки было закрыто до глаз. «У арабки зелёные глаза?»
– Слушай меня, ДЕ-ВУ-ШКА… Как тебе удалось не уснуть?
– Я… Не знаю…
– Тот мужчина наверху… Кто он тебе?
– Мой любовник.
Сильный удар по уху отнёс Дашу в сторону.
– Твои губы шептали «папа».
– Вы знаете русский?
– Да.
Террористка ответила на русском.
– А ты откуда знаешь арабский?
– Выучила. Просто так.
Второй удар по тому же уху отозвался в голове Дарьи сильным звоном.
– А отец твой знает наш язык?
Даша поняла, что Алексей не говорил в самолёте по-арабски. И если эта коза просматривала видео, там был только их разговор об арабском Даши. Она поняла, чтобы террористка ей поверила, надо говорить процентов семьдесят правды.
– Мы не виделись десять лет. Я не знаю.
Девушка пристально смотрела на Дарью.
– Итак, женщина, кто он? Воин? ФСБ? ГРУ?
– Он врач.
Глаза девушки прищурились, и Даша поняла, что будет новый удар.
– Не бей меня. Это правда.
– Где служил?
– В спецназе.
…Алексей уже спустился по лестнице со второго этажа. Палка о двух концах: сверху боевики из кабины, внизу тоже боевик. Наверняка не один. Лёша не знал, что это девушка. И плавно двигался к салону дочери.
– Я прострелю тебе колено, ДЕ-ВУШ-КА. Вы нам мешаете.
Автоматная очередь прошла в миллиметрах от террористки. Её реакция была не просто кошачьей. Она была немыслимо быстрой. Девушка, на лету выпустив четыре пули в сторону, откуда стреляли, упала в противоположный ряд кресел. Лёше зацепило плечо. «Кто ж ты такой, попрыгун?» Алексей кувырком влетел в салон и прыгнул в противоположный от террористки ряд, тремя рядами за её спиной.
– Даша, сюда, быстро!
Алексей уже снял «хобот». Дарья метнулась к нему. Три выстрела боевой кошки ей вслед убили троих спящих пассажиров, не задев Дашу.
– Папа, это женщина. Говорит на нашем и арабском. Но у неё зелёные глаза. Очень зелёные. Не линзы.
Странная ассоциация промелькнула у Лёши: у него самого и у Кати тоже часто были зелёные глаза.
– Я понял, Дашенька… Лежи. Сейчас будет стрельба. Там, наверху, ещё пять боевиков. Мы зажаты. Пока зажаты…
Даша кивнула, залезла под папу. Лёша ощутил её тело в лёгком платьице даже через спецкомбинезон…