Ценник. Алексей Шкатов
сделали регистрацию на пять лет. Ваша квартира в плачевном состоянии. Ремонт хозяева не делают. Ждут, что вы сделаете за свои деньги. И наверняка просят за эту квартиру больше, чем она может стоить.
– Вы ясновидящая, Екатерина… Не знаю вашего отчества.
– Катя.
– Катя…
– Я третий день на должности, и у меня свежи в моей маленькой голове все, скажем так, критические дела по квартирам.
– Критические?
Катя мимолётно оценила его шутку.
– Да. Соседи ваших хозяев под судом. Не знаю, что у вас там было, но судья – это моя знакомая.
– У меня была от них протечка. От соседей. Протекло на семь квартир в общей сложности.
– Да. Но в суд подали только ваши хозяева.
– Так их квартира прямо под этими соседями. У остальных, наверное, не сильно заметно.
– Сильно, Алексей. Но в квартире под вами – страховка.
– Да, я слышал. Но если «сильно», что остальные?
– Никто не верит в наш самый справедливый суд в мире.
– Понятно.
– Я всё правильно рассказала?
– Абсолютно, Катя.
– Сколько вы платите?
– Тридцать две тысячи рублей.
– Я понимаю, что не евро.
– Это весело, но мои хозяева могли бы закатить и такую цену.
– Теперь и я всё поняла. Сколько вы им предложили?
– Двадцать семь тысяч. И это тоже больше, чем она стоит за аренду в месяц.
– То есть? Это же двухкомнатная квартира?
– Да. Но во второй комнате вещи хозяев. Я снимал её как однокомнатную.
– Договор при вас?
– Да.
Зелёный листок «липового договора» лёг на стол перед Катей.
– Да уж… Я видела такие. Ничего не докажешь.
– Возможно. Но у дочери хозяйки, подпись которой стоит на договоре, нет права его подписывать.
– Я это знаю, Алексей. Но договор, хоть и «левый», был всего на год. А вы там живёте… четыре с половиной. И ещё регистрация на следующие пять лет. Возможность кредита, к примеру.
– Я знаю.
– Для этого регистрация?
– Нет.
– Просто вы очень законопослушный гражданин?
– Почти. Я пятнадцать лет жил в Европе.
– Это Москва, Алёша.
…Алексею и нравилось, и не нравилось, когда его так называли. Но от Кати это звучало… Ласково.
– Я в курсе, Катя.
…Они какое-то время смотрели друг на друга. Искра сверкнула, зажгла лучину. Дала тепло в ноги. Обоим стало легко.
– Помоги… те… Мне их…
– Утопить?
– Да. Напрочь.
– Не любите москвичей?
– Не всех, если честно. Простите… – Я не москвичка.
– Это очень хорошо!
…Засмеялись неожиданно синхронно и глубоко. Не этим дурацким смешком гоблинов и гоблинш, ходящих по улицам, стоящих в очередях, бесконечных экономических управленцев,