Шут королевы Кины. Евгений Малинин
с большим интересом выслушали речь маленького оборвыша, а затем тролль гулко кашлянул и высказался:
– Мужик, ты что, припадочный?.. Какой я тебе Гэндальф? Могучий Гэндальф вон стоит, – он кивнул в мою сторону, – А я могучий Душегуб… Понял?
– А я – могучий Фродо! – тут же добавил хоббит.
– На, вот, покушай, – протянула Эльнорда оборванному загонщику бутерброд с колбасой.
Тот схватил бутерброд обеими руками и повернулся ко мне:
– Ты – Гэндальф?
В его голосе под самую завязку плескалось недоверие.
Я кивнул:
– Что, не похож?..
– На тебе странные одежды, и лицом ты слишком молод для такого славного имени… – осторожно ответил оборванный загонщик и вонзил зубы в свой бутерброд.
Надо сказать, что ел Агрот Великолепный крайне неаккуратно, торопливо, не жуя, давясь. В несколько секунд запихнув в рот все, что у него было в руках, он выпучил глаза и лишь со второго раза смог проглотить нажеванное. Переведя дух, он воззрился на второй бутерброд, который протягивала ему Эльнорда, и буквально пропел:
– Благодарствую, о прекрасная девица, пусть твоя красота и твое доброе имя пребудут вовеки в людской памяти, пусть судьба пошлет тебе в супруги принца – наследника великого престола, и пусть духи земли благословят твое чрево двенадцатью прекрасными детьми!..
С этими словами прожорливый загонщик-маг выхватил из рук опешившей эльфийки еду и вновь принялся набивать рот. Эльнорда покачала головой:
– Ну и пожелания!.. Двенадцать детей! Осчастливил, гад!
– Двенадцать маленьких эльфят и все ужасно есть хотят… – пропел веселый Фродо.
– Ну, это все-таки не так страшно, как двенадцать маленьких троллят… – задумчиво добавил Душегуб.
Мы с сочувствием посмотрели на него и замолчали.
Слопав второй бутерброд, оборванный королевский загонщик масляным взглядом посмотрел на Эльнорду и спросил:
– Мясо какого животного кладешь ты на твой великолепный хлеб, прекраснейшая из посудомоек?
– Что?! – немедленно повернулась к нему эльфийка, мгновенно превратившаяся в разгневанную фурию. В руке у нее сверкала шпага, кончик которой упирался в желудок несчастного. Тот совершенно не ожидал такого превращения, а потому страшно побледнел и застыл, боясь пошевелиться.
– Ты кого это, чумазая образина, посудомойкой назвал?!
– Я… прекраснейшей… чудеснейшей… шестнадцать дивных деток… – пролепетала в ответ нечто совершенно нечленораздельное «чумазая образина».
– Я говорил, не надо его кормить! – тут же вмешался Фродо, – Смотрите, что с ним наши харчи сделали, совсем мужик разум потерял.
Фродо встал с травы, подошел к Агроту, отодвинув в сторону острие Эльнордовой шпаги и с сочувствием спросил:
– Ну что, согласен, что переедать нехорошо?..
Тот отрицательно помотал головой и, видимо, чуть придя в себя, начал путано пояснять:
– Я не сыт… Я только хотел спросить насчет…