Твой герой. Лика Ви
целовал и смотрел, как дрожат ее ресницы. Она мне поддавалась, отдавалась.
Моя.
Я вел ее домой и думал, что должен сказать те самые важные для баб слова, треклятое "я люблю тебя", а оно не говорилось, стояло поперек горла и не произносилось.
– Ты обещала быть только моей. Не забудь! – зачем-то сказал я, доведя ее до угла дома, а она покраснела, кивнула и убежала.
И че так сложно сказать то, что ей наверняка надо, после моих уже сказанных "не усложняй", когда она говорила об отношениях, я просто обязан был сказать совсем другое, но не сказал, только проважал ее взглядом и курил.
7. Переписка
Она была в моей голове всю дорогу. Я мчал на байке по шоссе и думал о ее дрожащих ресницах и податливых губах, даже не думал, а просто видел их перед глазами. Зло меня пробирало на себя, но на работу приехал и обо всем забыл. Дел тут много и одни перетекают в другие.
Еще и детали битые, как хочешь, так и превращай их в рабочие, еще и так, чтобы клиент оказывался доволен. Все воскресенье я пахал, отрабатывая еще и субботний прогул, а вечером даже лапшу из стаканчика не дожевал, уснул на матрасе в углу. Я не покатаюсь туда-сюда, и тут все это знают.
Телефон я отключил, как только выехал, потому что отвлекаться на него мне некогда, а истерики матери или Лидки мне не нужны, пусть лучше не мешают. Только утром в понедельник, копаясь в очередной машине, я вдруг вспомнил, что у Малой есть номер, а следом истерику Лидки на тему моего отключенного телефона.
– Тебе плевать на меня! Вот ты и вырубил его, и работа тут ни при чем! – орала она что-то в этом роде, потом еще и била меня собственным лифчиком.
С нее-то что взять? Трахнешь и утихнет, но ведь все женщины злятся, когда их кидаешь, вернее, когда отвлекаешься и забываешь про них, а я о ней забыл уже на целые сутки. Включил телефон, а там уже сообщение о картине. Я про картину и подавно забыл.
Она, видишь ли, спрашивает, показать ли мне картину, а зачем мне смотреть на самого себя голого? Чего я там не видел? Едва так не написал, но опомнился и вытер все. Это же ее работа. Как она мазюкает, я не видел, но как ей написать?
Ломал голову, еще и отверткой стал ухо чесать, вымазал всю рожу маслом, а ничего кроме «покажи» так и не выдумал.
Только вернулся к работе, а она мне ответила. Заранее закатил глаза, открыл, а там фото портрета.
Так я еще не офигевал. Во-первых, это было красиво и даже придурковатый заяц не казался неуместным. Во-вторых, себя я не узнал. Никогда не думал, что у меня могут быть такие глаза. В-третьих… член. Она нарисовала его так, что я не мог поверить, что это моя Малая. Ладно каждую жилку на руках и намеки на шрамы, ладно прорисовала все мышцы на животе и груди, но член!
– Дэн, чем ты там занимаешься вообще!? Работа надоела? – внезапно окликнул меня хозяин этого места.
Захотелось послать его куда подальше, но мне эта работа действительно нужна. Другую такую я едва ли найду, а если отсюда вылечу, то точно не найду. Приходится неловко улыбаться и бормотать извинения.
– Простите, это важно. Я уже все, – только и сказал я, спешно набирая самую искреннюю свою реакцию: «Охренеть».
Но