Операция «Шасть!». Александр Сивинских
бы разобрался со строптивцем, лично накидав по рогам. Пятнадцать лет назад свистнул бы верных нукеров с резиновыми «болеутолителями» и устроил ослушнику «встречу на Калке». Но нынче он, благополучный бизнесмен, меценат и без пяти минут советник Картафановского градоначальника по вопросам физической культуры и спорта, позволить себе подобные выходки не имел права. Не потому, конечно, что обабился и смягчился сердцем. Потому что знал цену людям. Особенно тем, с которых можно поиметь нехилые дивиденды. А с проигрыша Муромского, когда б он «лёг» под Хмыря, можно было так разжиться… Э-эх!
Условленный час ещё не истёк, когда команда мамелюков предстала пред Бакшишевыми карими очами. И пусть собирал её Тыра, центральной фигурой являлся отнюдь не он. Имелся молодец и повиднее. Огромного роста и растаманской внешности мулат с фигурой профессионального культуриста. По прозванию Иван-королевич. Или, как предпочитал величать себя он сам, Судья Дредд. Ох, и грозен был Дредд с виду! Выбеленные пергидролем косички-дреды змеями медузы Горгоны торчали из-под просторного пёстрого берета, похожего на вязаный деревенский коврик. Кудлатая бородёнка, вывернутые губы, нос точно у буйвола. Огромное кольцо в ухе и сушёная голова белого колонизатора на ожерелье из акульих клыков также не добавляли миролюбия его облику.
– Ну и кого нужно сожрать? – демонстрируя зубы, которыми без проблем можно сожрать что угодно и чистейший говор коренного картафановца, прогудел он.
А что удивительного? Хоть и являлся Дредд по батюшке папуасским принцем (увы, без права наследования королевского копья Огог), зато по матушке – самым что ни есть руссийским аборигеном. Дитя тесной, пусть и непродолжительной дружбы великих народов.
– Всё шутишь, Ваня, – сухо сказал Бакшиш. – А дело-то серьёзное. Муромец, гад, совсем забронзовел!
– Папа, – сказал Иван-королевич тревожно, – про Муромского я как бы в курсе. Надеюсь, мне не придётся вместо него на ринг выходить?
– Да кому ты нужен на ринге, дубина стероидная? Мне Илюха, Илюха нужен! И чтобы лёг наш чемпион. Ставки против Хмыря знаешь, какие?
– Какие? – с жадным интересом спросил один из мамелюков.
Папаша Бакшиш изумлённо посмотрел в его сторону. Перевёл взгляд на Тыру. Тот понял шефа без слов. Подскочил, цепко ухватил любознательного парнягу за нос и вывел вон. Что там произошло между ними, доподлинно неизвестно. Однако что-то нам подсказывает, что этот чрезмерно пытливый персонаж исчез из повествования надолго. Возможно, насовсем.
– Так в чём задача-то? – спросил Иван-королевич, когда дверь за Тырой закрылась. – Вложить Илюхе ума? Правильно?
– Тебе бы кто вложил, – с мимолётной тоской пожелал Бакшиш. – На кой он мне избитый-то, а? Нянчиться? Примочки накладывать? Парламентёрами будете, ясно? Вот тебе, Ваня, пять косых… – Он швырнул Дредду конверт. – Скажете Муромскому следующее: это аванс. Если ляжет под Хмыря, как велено, ещё четвертной получит. Заявит, что четвертной мало, начнёт торговаться – зашибись. Подымайте потихонечку до тридцати.
– Ох,