Операция «Шасть!». Александр Сивинских
Деньги должны были явиться на свет божий посредством мановения пленительной длани. Хотя экспромт с декольте, чего греха таить, Инге удался. По высшему баллу шкалы какого-нибудь Акопяна. К тому же, у Акопяна, поди, и декольтировать нечего.
Другое дело, Инга.
Не удивительно, что в самом скором времени шушуканье по углам-кулуарам «Карамболя» переросло в жужжанье, болботанье, утробное урчанье. Выплеснулось оно нашествием целого ряда господ, возжелавших немедленно помочь «сиротке». Причём с явными намерениями сперва запустить как бы невзначай пакостливые ручонки в то самое декольте, и только потом разразиться квохтаньем наподобие: «Уж извините меня, сударыня, так получилось, сам не пойму как… А не изволите ль принять, так ск’ть, в виде компенсации скромную сумму…»
«Ну-ну, – веселился инженер-оборотень, – полезли червяки на дождь!»
В этот момент сзади деликатно кашлянули ему прямо в ухо. Он скосил глаз.
Ага, вот и завертелось! Возле него топтался подсвинок из казначейства.
– Добрейший вечерок, Алексей, – заговорщицки подмигнул подсвинок. – Узнаёте раздетого вами беднягу?
– Так уж и раздетого, – пожурил выдумщика Попов.
– Ну, пусть не догола. Однако поражение нанесено. Я требую незамедлительной сатисфакции. Мы тут с моим дорогим другом Августином Дерябнычем как раз беседовали о нашей с вами недавней игре. А тут и вы сами оказались, хе-хе, с оказией. Не соблаговолите присоединиться? – Подсвинок уморительно сморщил «пятачок».
– Ба, ба, да какие разговоры! – вскричал Алексей и тотчас полез обниматься, невзначай наступив подсвинку на ногу и выплеснув в пиджачный карман полкоктейля. – Дункан Накладыч, дорогой! – голосил он, сжимая попискивающего казначейского чиновничка в богатырских объятиях. – Чудовищно рад видеть вас снова! Уж так рад, так рад, не приведи Господь! Да боюсь, с сатисфакцией, ничего не выйдет. Как певал, бывало, Джек Миггер, орало капиталистической клоаки: «I can’t get no satisfaction». Вы ж игрок-то страсть, какой сильный. Я это сразу понял. Чистая случайность, что давеча выиграть у вас получилось. Повторить ни за что не выйдет. А проигрыша Инга мне не простит, куда там!
Реденький пушок на прохиндейском рыльце Дункана Накладыча встревожено вздыбился. Он великолепно помнил, какая это была случайность. Сам он в той партии не успел ударить и двух раз. Как разбил «пирамиду», так и отдыхал до тех пор, пока последний шар, направленный рукой Попова, не лёг в лузу.
– Что вы такое говорите, Алёшенька, милый? – залопотал подсвинок. – Я просто пошутил насчёт сатисфакции. Пошутил, хи-хи-хи! Это всё Августин Дерябныч, противный. Хочу, дескать, принять посильное участие в печальной судьбе мадмуазели. Постойте… да вы не знакомы, господа? Непременно следует заполнить этот пробел. Вот, извольте: Алексей Леонтьевич – Августин Дерябныч.
Августин Дерябныч, если следовать принятой нами животной классификации, был похож на изрядно пощипанного временем, но по-прежнему опасного хорька.
– Признайтесь,