Ювенотерапия. Татьяна Карам
почти всю ночь я провела, скрючившись в кресле и рыдая.
До переговоров еще час, чуть больше, может. Я кое-как сползла с кресла и доковыляла на ватных ногах до зеркала. Глаза опухли и сильно покраснели, тут не помогут даже патчи. Все поймут, что я плакала. А Денис – еще и отчего. Очень хочется никуда не ходить, закрыться в номере до самого отъезда. Если моя роль в этих переговорах подразумевает лишь формальное присутствие, то я никого не подведу, сказавшись больной.
Я потрогала мешки под глазами. Всегда почему-то кажется, что если немножко их придавить – лишнее выйдет, и они уменьшатся.
Где-то пиликнул телефон. «Таня, утро доброе. Все в порядке?» – написал Давид.
Я вздохнула. Молчала вчера целый день, даже начальник не выдержал. В такую рань пишет. Про час разницы с Москвой вспоминается почему-то не сразу. «Все хорошо, презентация прошла успешно, сегодня переговоры», – ответила я ему. Я ведь не соврала?
Похлопав подушечками пальцев по мешкам, решила, что плевать на них. Я пойду – тогда хотя бы Давиду не в чем будет меня упрекнуть. Доиграю свою роль словарика до конца и вернусь домой. А женат Денис или нет, сейчас меня волновать не должно. Работа важнее, а с этим разберусь после.
Самое правильное – откладывать такие размышления на после: либо все разрешится само к тому моменту, как я до них доберусь, либо я остыну и смогу более трезво оценить ситуацию.
Денис задерживается. Невозможно подобного ожидать от руководителя крупной компании, но сегодня я не удивилась бы даже, если бы он вообще все отменил. Не хочет меня видеть? Логично. Оттягивает встречу? Объяснимо.
В зале сегодня вместо рядов из стульев установили огромный овальный стол и разложили на нем сладости. Я не успела позавтракать, поэтому со спокойной совестью взяла себе парочку чуррос и налила горячего шоколада.
Вся команда «Родио Тека» постепенно подтянулась; мы расселись по кругу и стали ждать Дениса с испанцами. Чуррос таяли во рту, ароматный шоколад баюкал мою встревоженную душу. Тихий гул, в который складывались голоса перешептывающихся коллег, чуть ли не усыплял. Из этой дремоты меня вырвало чье-то ядовитое шипение:
– …Из ее номера, я своими глазами видела. И откуда она такая вылезла? Ни кожи ни рожи же – что в ней можно найти? И ладно эта шлюха, но от Дениса Виталь…
Голос осекся. На мгновение в зале воцарилась тишина.
Я не могу похвастаться острым слухом, но это было слышно даже мне. У меня задрожали губы и нос, и снова в глазах появилась какая-то резь. Кто я больше – уродина или шлюха? А что меня больше ранит? Только бы не разреветься!
Я уставилась в потолок, чтобы прогнать подступающие слезы, и краем глаза замечаю, что Родионов уселся на свободный стул рядом со мной.
– Я жду, – громко сказал он, не обращаясь при этом ни к кому конкретному.
Поднялась женщина в черном платье, она сидела через три стула от меня – близко так, а я не могла ее найти. Пунцовые щеки выдавали в ней обладательницу этого мерзкого голоса. Ни на меня, ни на Родионова