Малиновка под колпаком. Владимир Свержин
Вдруг что, с этакими деньжищами целое войско нанять можно. Да так король и помер, к тайнику не вернулся, и, видать, никому о нем не рассказал. Вот и лежит золото где-то тут, почитай, что под ногами, и ждет заветного часа. Авось Господь, в несказанной милости своей, кому-то его и дарует. Уяснил?
– Конечно. – Менестрель снял с плеча лютню и начал что-то наигрывать, подбирая слова и складывая из них строки.
– Святой отец, – вмешался мальчишка, – я уже написал «Ave Maria, gratia plena», что дальше делать?
– Воздержись от нелепых вопросов. «Dominus tecum» пиши.
– Ну кто же, какой недоумок будет кричать в трактире о золоте?! – хмыкнул недовольный, однако заинтересованный рассказом корчмарь. – Поверьте, господин рыцарь, я вот уже двадцать лет владею «Королевским оленем», так на моей памяти ни одна с… – запнулся трактирщик, но тут же нашелся, – ни один свободный человек о золоте даже не обмолвился.
– Это потому, что, глядя на тебя, вспоминаешь не о золоте, а о золотаре.
– Но-но! – оскорбился хозяин.
– Продолжай! – привычно пресек новую склоку молодой рыцарь.
– Как будет угодно, – донесся голос из угла. – Расскажу, пожалуй, как принц Джон помог замыслу Робин Гуда.
Шериф Ноттингемский сидел на высоком резном стуле с подлокотниками, грея руки у огня.
– Вы звали меня, – послышалось за его спиной, – мессир барон? Я здесь. Хотя, признаться, ваш мальчик несказанно удивил меня, потребовав идти немедля, не дожидаясь утра. Я ж не любовник, а вы не девица.
– Не сердись на него, Шимон. Так я ему повелел.
– Но что такого может случиться этой ночью, что дело такое безотлагательное? – проворчал гость, забирая в кулак длинную, некогда черную, а теперь почти совсем седую бороду.
– Сколько лет ты живешь в Ноттингеме, Шимон? – поворачиваясь к посетителю, спросил хозяин замка.
– Без малого двадцать, – ответил тот, продолжая стоять. – Надеюсь, однако, что не этот интерес заставил вашу милость поднять меня с постели.
– Ты прав, – кивнул барон Фитц-Уолтер. – Мой интерес совсем иного свойства.
– Если вы подняли бедного Шимона, чтобы рассказать, как вам нужны деньги… – с затаенной обидой начал тот, – может, тогда уж назовете мне тех, кому они не нужны?!
– Таких полное кладбище, – резко оборвал его шериф. – Сейчас речь не о том.
– Горе тебе, бедный Шимон! Что за ужасы посреди ночи? К чему вы обмолвились о кладбище? Надеюсь, родные и близкие вашей милости живы и в добром здравии?
– Вполне. И, поверь, того же и тебе желаю.
– Просто теряюсь в догадках! Не говорите, что вы сели почитать на сон грядущий Ветхий Завет и что-то там недопоняли…
– В этом случае я бы дождался утра.
– Вы меня уже пугаете, – вот теперь меняла и впрямь насторожился.
– Я хотел поговорить об услуге, – начал шериф, – о важной услуге, однако необходимо, чтобы все, сказанное здесь, осталось между нами. Как, собственно, и твой ночной