Мир до начала времен. Александр Михайловский
яростью? Снова спустившись в центральный пост, я поднял перископ и приник к его окулярам. Ужасу моему не было предела. Туман уже почти рассеялся – и я увидел, что наша субмарина находится где угодно, но только не в тихой и мирной Франции. Дикий лес, которыми поросли склоны окрестных холмов, недвусмысленно говорил об этом, а еще тут и в самом деле была середина осени, поэтому ветви деревьев были раскрашены всеми оттенками багрянца и желтизны. Но самое страшное было в том, что я не увидел многочисленных деревень с трудолюбивыми французскими крестьянами и плантаций виноградника, что прежде в изобилии были разбросаны по этим холмам. Вместо этого прямо напротив того места, где нас выбросило на отмель, раскинулось довольно странное поселение, состоявшее из нескольких длинных беленых домов, и над их трубами поднимался дымок. Еще что-то сильно дымило в ложбине за ближайшей возвышенностью, но отсюда было не разглядеть, что там находится.
Но самой кошмарной деталью окружающего нас пейзажа был расположенный чуть выше по течению ряд воткнутых в землю копий, или длинных кольев, увенчанных отрезанными человеческими головами… Некоторые из них уже превратились в дочиста обклеванные птицами черепа, другие были совсем свежими, будто их насадили только вчера. Зрелище поучительное и в какой-то мере фантасмагорическое, ибо рядом соседствовали – я протер глаза – головы в древнеримском шлеме и в кепи солдат вермахта.
Да что же происходит?! Ощущение такое, будто в этом странном месте каким-то образом пересеклись несколько эпох… Но неужели такое может быть? Ну вот же, глаза меня не обманывают… И то, что мой привычный мир для нас утерян, мне придется принять как данность. Это звучит фантастично, но ведь надо же от чего-то отталкиваться, иначе и спятить недолго… Мы угодили туда, где живет некая чрезвычайно воинственная группа людей, для которых этот мир – свой, родной, и это дает им неоспоримое преимущество. Ну а те, что попадают сюда случайно необъяснимым образом (подобно нам), становятся их жертвами… Очевидно, местные обитатели убивают всех чужаков, и нас ждет та же участь – глазеть с высоты кола на окружающую действительность. Деться нам никуда, так что в самом ближайшем будущем придется сдаться на милость победителя, чтобы он прекратил наши страдания от голода и жажды – если, конечно, вражеские солдаты не возьмут субмарину штурмом…
А их на берегу собралось уже много – гораздо больше тех двух десятков, которые взяли нас под обстрел первоначально. Одни из них устанавливали станковые пулеметы на треногах, другие вдвоем-втроем тащили к берегу легкие челноки, сделанные из кожи каких-то морских животных. Сейчас они преодолеют разделяющую нас узкую полоску воды, ворвутся на палубу – и тогда тем из нас, кто выжил и остался на ногах, останется только запереться внутри и умирать там голодной смертью. Хотя о чем я: у нас же на субмарине запасов продовольствия до апреля, а если учесть уменьшившееся количество едоков, то и вдвое больше. Опасность в другом. Вымаривая нас из консервной