Колючий мед. Сара Паборн
Я затрачиваю на кроссворды много сил, поэтому утверждать такое – мягко говоря, неблагодарно. Люди всегда найдут к чему придраться, как бы хорошо ты себя ни проявлял.
Тем не менее с учетом ограниченного объема заказов мне нужно больше стараться. А то скоро придется перейти на менее творческие и хуже оплачиваемые су-доку. Я крепко сжимаю мобильник. Как там говорят? Никто еще не умер, проглотив свою гордость? Я опять звоню Анне. Она отвечает после пятого звонка.
– Да? – Кажется, она запыхалась.
– Прости, но ты ведь свяжешься со мной, если летом возникнет необходимость? В моем рабочем графике есть паузы, которые я могла бы заполнить.
– Забавно, что ты перезваниваешь именно сейчас.
– Правда? Почему?
– Мы только что получили заказ и ищем для него автора. Журналистка, которая должна была его выполнить, отказалась из-за размера гонорара.
– Звучит интригующе, – говорю я, забираясь с ногами на кровать. – И о чем идет речь?
– Серия статей о парах, долго проживших вместе. Ну, то есть не меньше двадцати лет. Можно сказать, сфера твоих прежних интересов. – Анна откашливается. – Идея в том, чтобы вовлечь старшее поколение: как менялись с годами взгляды на любовь, уровень ожиданий и так далее. Три портрета уже готовы, но нам бы хотелось еще один. Не знаю, заинтересует ли это тебя. Речь идет всего об одном интервью.
– Заинтересует, – быстро реагирую я.
– В таком случае это должно быть что-то прикольное, честно говоря. Легкое. Чтобы не как в судный день.
– Понимаю.
– Десять тысяч знаков. Срок сдачи – через две недели. Справишься?
– У кого надо взять интервью?
– В этом-то и проблема. Выбранная нами кандидатура скончалась. Так что мы вляпались. Нам нужно найти кого-то нового.
Во рту пересохло, но мне все-таки удается каким-то образом выдавить из себя слова.
– Возможно, я знаю такого человека.
– И кто это?
– Одна… знакомая. Старая подруга. Она была замужем шестьдесят лет. В счастливом браке.
– Шестьдесят лет? – переспрашивает с недоверием Анна.
– Да, но ее супруг умер около года назад. Возможно, эта дама захочет принять участие. Я могу поговорить с ней.
– А где она живет? В Швеции?
– В Сконе[2].
– Ну, это считается Швецией. – Анна на секунду замолкает. – Хорошо, спроси ее. Сообщи, как только узнаешь.
– Конечно. Без проблем.
– Хорошо. Береги себя, Эбба! – Кажется, ее голос смягчился. Но только немного.
Я все еще лежу в постели. Жалюзи прикрывают окна на три четверти. И уже давно так – мне не хватает сил их наладить. Под кроватью свалена в кучу грязная одежда. Края полотенец в туалете успели растрепаться. За последние девять месяцев при моем попустительстве все пришло в упадок. Иногда жить в жестокой реальности кажется безопаснее, чем оставить ее позади. Если двигаться вперед, времена, которые предшествовали жестокой реальности, будут казаться
Южная провинция Швеции, граничащая с Данией.