Годы лейтенантские. Николай Фёдорович Шахмагонов
Это не прокол – это обилие задач. Ведь уже весной многие офицеры отправлялись в командировку на уборку урожая. Весной, потому что предстояла большая подготовительная работа по формированию «целинных» (так их называли) батальонов.
Удивительно, что, как вспоминается теперь, никаких сомнение не было – справлюсь, не справлюсь. Ничего, кроме стремления быстрее приступить к работе.
Но сначала всё-таки приём дел. По уставу отпускается 5 суток, но… Впрочем, об этом позже… Акт приёма и сдачи я подписал через полтора месяца, хотя в командование вступил сразу – чего тянуть. Да и старый ротный не возражал. Ему всё порядком надоело.
На казарму роты я обратил внимание ещё когда направлялся в штаб для представления. Помню штакетник невысокий, за ним сосны вековые, перед зданием асфальтовая площадка – строевой плац, необходимый для развода караулов. Перед ротой, вдоль здания – асфальтовая дорожка. А сама рота – длинное приземистое здание с большими окнами. По центру – вход, и два входа, запасных, с двух сторон у оконечностей здания.
Едва ли ни в первый день, ещё до представления роте, подошёл я к магазину, что совсем рядом с ротой и со старой гостиницей. Возле магазина – капитан с пушечками в чёрных петлицах и старший сержант сверхсрочной службы. Стоят, разговаривают. Оба на «ты»… Поздоровался. Старший сержант и говорит:
– Привет, привет… Ты, вижу, новый ротный? Хорошо… Я тебе сразу хочу сказать, рота особая – командиры взводов не офицеры, а значит… что значит… Старшина фактически как заместитель командира роты! Короче, взводных надо давить, а старшину, то есть меня, поддерживать и порядок будет.
Я не посчитал нужным обсуждать этакие заковыристые темы возле магазина и предложил зайти в канцелярию роты, когда вступлю в командование, чтобы обсудить всё это.
Бросилась в глаза вопиющая неопрятность старшего сержанта. Помятый какой-то, несвежий…
И ведь пришёл, мало того, ввалился без стука, и сразу к столу. Присел на краешек, повернулся ко мне и стал что-то лопотать.
– А ну встать, товарищ старший сержант! – спокойно, почти не повышая голоса, сказал я. – Выйдите и зайдите, как положено… И доложите!
– Ты что? – удивился он.
– Я не буду дважды повторять… выйдите из канцелярии!
Старший сержант вышел, некоторое время его не было, видимо, оценивал обстановку, затем вошёл и доложил:
– Товарищ лейтенант! Старший сержант Артазеев по вашему приказанию прибыл!
– Я вас не вызывал. Ну а уж коли пришли, так вот что… Немедленно приведите себя в порядок… Брюки не глажены, китель грязный, фуражка… сапоги… Одним словом, даю вам два часа. Придёте и доложите!
Артазеев стоял и хлопал глазами.
– Идите… Два часа! В таком виде я вас к роте больше не допущу!
– Есть! – услышал я в ответ, и он удалился.
Привести себя в порядок он, конечно, привёл, а если точнее, то пытался привести.
Отвлекусь