Хроники тихого охотника. Ярослав Алексеевич Щипанов

      Я отмахиваюсь от наваждения, поднимаю бинокль к глазам, окидывая взглядом гавань, внезапно замечаю силуэт девушки в окне одного из полуразрушенных пакгаузов. Она машет нам рукой, слегка свешиваясь из окна, не могу сдержать ухмылки и наклоняюсь к Алексею, стоящему рядом.

      Лёха, ты романтик?

      Что? – не понял он.

      Я смотрю на него и рукой указываю на девушку.

      Вон там на верхнем этаже пакгауза! Не тебе машут?

      Он смотрит в бинокль и, явно увидев ту же картину, что и я, ухмыляется.

      Ха… девушка! Только что она там делает – это же запретная зона?!

      Я пожимаю плечами и ещё раз осматриваю гавань. Нам сигналят гудками стоявшие рядом пара эсминцев, их экипажи машут руками и фуражками. На мостик падают маленькие букетики цветов. Вахтенные втыкают их в вентиляционные заглушки. Темная полоса воды между серой сталью лодки и масляной стенкой мола продолжает расширяться.

      Внезапно я замечаю быстро подъезжающий чёрный «Хорхь», он огибает всю толпу и останавливается чуть впереди. Из него практически на ходу выпрыгивает человек в парадной форме и белой фуражке – а вот и Томпсон. Он подбегает вплотную к пирсу, вытягивает обе руки вверх, на его шее сверкает свежеполученная награда, и орёт во всю мощь своих лёгких:

      Виват U 96! Виват! Славы, победы и жирной добычи!

      После чего отдаёт нам честь, я улыбаюсь и тоже прикладываю руку к фуражке, а затем машу ему рукой, он машет в ответ и что-то говорит себе под нос.

      Вскоре мы покидаем гавань и выходим в открытые воды, нас тут же догоняют два судна: слева от нас пристраивается патрульный катер: а справа переоборудованный под зенитную батарею старый сухогруз.

      «Около шести, с половиной тысяч тон», – на автомате прикинул я, приказывая вниз:

      Перейти на дизеля! Средний вперёд!

      Спустя несколько секунд уже отчётливо слышу слабый шум дизеля, и лодка значительно ускоряеттся. К нам поднимается Макс с биноклем и секстантом в руках.

      Какие у тебя ориентиры? – интересуюсь я.

      Шпиль колокольни вон там – он едва заметен – и большое здание справа по борту.

      Макс тщательно наводит прибор, считывает показания и сообщает их вниз.

      Последние ориентиры, – произносит он, вздыхая.

      Мы проходим рядом с плавучим маяком – двумя скреплёнными баржами, на которых возвели зенитную батарею и поставили десятиметровую вышку с прожектором наверху. Люди оттуда машут нам руками и что-то кричат. В десять часов мы расстаемся с эскортом, они «гуднули» нам и стали разворачиваться. Последний знак прощания. Через пару минут эти патрульные судёнышки уже остаются за кормой.

      Теперь штурман демонстративно разворачивается всем телом вперед по курсу, подносит к глазам бинокль и упирается локтями в бульверк.

      Спустить флаг, очистить палубу и приготовить верхнюю вахту к погружению! – отдаю я приказ, осматривая морскую