День восьмой. Торнтон Уайлдер
Нельзя сказать, что начальники участков были плохо образованны, но их жизнь так долго текла бессмысленно, что они разучились выбирать из двух зол меньшее. Когда мастера начали делиться своими проблемами с Эшли, эта их способность ожила: они стали понимать, какой пласт упрется в галечник или в плывун, стали с готовностью рисковать, чтобы брать новые пробы. Подстерегавшие шахтеров опасности Эшли видел повсюду. Люди, отупевшие от условий, в которых существовали, почему-то пришли к выводу, что несчастные случаи в шахтах – это Божий промысел. Когда Эшли наконец заговорил – со своим акцентом Восточного побережья, который для шахтеров мог свидетельствовать о чем угодно, но только не о недостатке образованности, – то первое, что предложил, был способ, как улучшить систему вентиляции. Потратив кучу времени и сил, новый заместитель управляющего сумел запустить воздуховоды, потом придуманные им примитивные, громыхающие вентиляторы, и количество обмороков пошло на спад, затем провел кое-какие кадровые перестановки, хотя это была не его епархия, а больных туберкулезом, ослепших и часто падавших в обморок отправил в забой (вариант «Бедняги Джона»). Также восстановил он работу кузницы, и в результате тележки, клети, крепи, рельсы заработали бесперебойно. Огромный остов начал двигаться. Состояние, в котором находилась шахта, пусть и было плачевным, но уже не катастрофическим. Зарплату Эшли так и не подняли, но он позаботился, чтобы мисс Томс за свою преданность делу получала еженедельно дополнительно пять долларов. Лансинг радовался блестящим идеям, которые посещали его каждый день и которые впоследствии становились достоянием общественности в виде приказов на доске объявлений. И все чаще ему удавалось выбираться на охоту. Из-за того, что Лансинг вечерами долго засиживался в тавернах на Ривер-роуд, он начал много времени отдавать сну на софе, набитой конским волосом. Эшли даже не представлял, что его работа может быть настолько разнообразной и придется так много придумывать и импровизировать. Он просыпался и вставал легко. До конца жизни его дети вспоминали, как отец напевал перед зеркалом для бритья легкомысленные песенки вроде «Нита-Хуанита» и «В китайской прачечной».
Так что шахтой на деле руководил Джон Эшли, хотя это не соответствовало его должности. Он усвоил науку угледобычи от потрясающих учителей – начальников участков, трудившихся под землей, и от инженеров «Бедняги Джона» – заслуженных инженеров, которые с радостью делились с ним своими знаниями, лишь бы избежать ответственности и вообще самой работы. Такое положение сохранялось почти семнадцать лет, и все это время в ежегодных отчетах, исключая первые четыре года, стал отображаться небольшой, но уверенный рост прибыли. Благодаря Джону Эшли и мисс Томс все хранилось в тайне, хотя поучаствовали в этом и жены. Только такой, как Джон, мог согласиться играть столь непростую и даже унизительную роль, причем достаточно длительный срок. Лишенный амбиций и зависти, равнодушный к мнению окружающих, абсолютно счастливый в своей семейной жизни в «Вязах», Эшли прикрывал Брекенриджа Лансинга. Мало того, что всячески скрывал от сотрудников