Дверь ВНИТУДА. Юлия Фирсанова
время на жалобу. Только себе нервы трепать и тратить попусту время.
Какая-то сердобольная пожилая женщина в аккуратных калошках, надетых на туфли, добралась ко мне и, приговаривая что-то ласковое, воспринимавшееся сознанием как белый шум, подхватила под локоть и потянула «на сушу».
Я попыталась шагнуть и чуть не плюхнулась на газон всем телом. Туфли успело порядочно засосать в грязь. С неохотным чавканьем черная жижа отпустила конечности. Я, пошатываясь и по-прежнему насмерть сжимая пакеты с обувными коробками, выползла на тротуар. Тетушка довела меня до скамьи и осторожно усадила. Заквохтала, выспрашивая домашний адрес или телефон, все предлагала проводить-позвонить.
Я же сидела в столбняке. В голове по-прежнему было почти пусто, гулко долбилась только одна мысль: я чуть не умерла. Все яркое, волшебное, веселое, чудесное, что случилось в жизни несколько минут назад, едва не перечеркнула какая-то сволочь ударом бампера по косой. Я испугалась, сильно испугалась. Сопротивляемость шоку от непрерывного потока чудес, дарованная статусом привратника, не могла помочь справиться с обыденным ДТП. Мало ли людей гибнет на дорогах? Сегодня я чуть не стала еще одной единичкой жертвы в статистическом отчете.
– Лучик? – Голос Конрада, встревоженный и родной, уже успевший стать таковым, прозвучал над головой. Могучие руки подняли меня и прижали к груди.
Я услышала ровное сильное биение сердца вампира и… разревелась, как девчонка. Зуб не попадал на зуб, когда я, перемежая слова всхлипами, говорила:
– К-к-онрад-д-д, м-м-меня ч-ч-уть машина не с-с-била! У-у-у…
– Кто? – рыкнул вампир, и участливый тон мигом сменила нерассуждающая ярость.
– Н-н-е з-ззнаю, не з-заметила, – повиноватилась я.
Тетушка, убедившаяся, что девочка не только в шоке, а и в надежных во всех смыслах слова руках, умилилась и, смахнув слезу, собралась отправиться по делам. Я принялась сбивчиво благодарить ее за помощь.
– Деточка, да как же иначе? – искренне удивилась пожилая женщина.
Голубые, чуть выцветшие глаза в куриных лапках морщинок смотрели с неподдельным недоумением. Правильная тетенька, чья душа в мире с самой собой и с самим окружающим миром. Рядом с такими становится безотчетно спокойно, легче дышится и отступает боль. Даже вампир почувствовал тепло жизни, исходящее от собеседницы. Потому отвесил моей опекунше полупоклон и сказал:
– Миледи, примите искреннюю благодарность и восхищение тем, что для вас не существует «иначе».
Та почему-то раскраснелась польщенно и, пока шла к палатке «Овощи-фрукты», нет-нет да и оглядывалась на нас.
– Ей бы денежку дать, – вставила я, припоминая простую, чистую и небогатую одежду пожилой женщины, слишком порядочной, чтобы уметь выкручиваться и искать выгоду. – Только обидится.
– Я в карман положил, – шепнул мне на ушко Конрад, щекоча волосами.
Я тихонько поблагодарила его, скосила глаза вниз