Родина. Александр Афанасьев
особенно от огня сверху и не способные вести огонь с большим углом возвышения – они становились легкой добычей дудаевских гранатометчиков. Выскакивающие их горящей техники бойцы попадали либо в плен, либо под шквальный огонь со всех сторон – и так и оставались на грозненских улицах навсегда. В темноте – то тут, то там злобно рычали и огрызались собаки. Но не бросались – еды им хватало…
Вокзал появился внезапно… площади как таковой перед вокзалом и не было – просто уширение улицы, посреди него – забор… там дальше, в темноте угадывался тяжелый кран… кажется, тут что-то строили до того, как началась война. Все здания в том числе и вокзал – выгорели дотла, крыш нигде нет – все разбито артиллерией. На входе на площадь – две сгоревшие БМП, стоят нос к носу. Ни наших, ни духов не видно – первые уже вышли или были полностью разбиты, у вторых – не было ни сил ни смысла занимать опустевшую площадь с разбитыми зданиями на ней. Пожаров тоже не было – все что могло сгореть, сгорело…
Молча – они понимали, что любое слово по-русски может стать началом конца – прикрывая друг друга, они перебрались к зданию вокзала. Само здание изнутри выгорело дотла, но его разбила не артиллерия – а десятки попаданий гранатометов…
На путях – картина открывалась еще более жуткая… там почему-то видно было лучше несмотря на ночь… Искореженные пути, отброшенные взрывами вагоны… одна цистерна стояла, поставленная на попа, другая – была разорвана пополам. Нельзя было ступить, чтобы не напороться на осколок или обломок чего-то. Скорее всего, после того как наши ушли отсюда – артиллерия, до этого ставившая огневую завесу, перенесла огонь на сам вокзал и его окрестности и била, пока тут ничего живого не осталось…
Ловить здесь было нечего. Вдали – что-то протяжно грохнуло – и они без слов приняли решение: идти на звуки боя. Там, где воюют – там наши.
Динамо потянул Брата за рукав, показал на сам вокзал – зайти, посмотреть, нельзя ли там чем разжиться.
Но внутри ничего не было. Только гильзы – их было так много, что они в некоторых местах лежали сплошным ковром.
Выбрались на площадь, и только хотели уходить – как раздался рокот дизеля… не Урал, но что-то серьезное. Сверкнули – и тут же погасли фары…
Со стороны незаконченной стройки тоже обозначилось движение… их могли покосить очередями в упор. Они только что прошлись по лезвию бритвы…
Замерев у стылого бетона – они вслушивались в каждое движение за забором…
– Мух ду обстановк?
– Шадерик то’ар долш ду.2
Рука Брата – сама собой потянулась к гранате. Палец – выдернул кольцо «эфки». За забор… вот так…
– Ай, граната! – крикнул кто-то по-русски
Глухой, трескучий взрыв разорвал ночь.
– Дурак! – Брат рванул его за бушлат, и они, оскальзываясь в грязи, побежали прочь. Вслед – ударили очереди…
***
Истинный масштаб постигшей нас катастрофы стал понятен только
Как обстановка? – Все нормально