Битва Авраама. Семен Винокур
го, а множества».
Все силы Нимрода были брошены на то, чтобы сначала убить Аврама, – не получилось.
Тогда склонить! – не склонили.
Жрецы и колдуны, убийцы и тюремщики Нимрода хотели заставить его жить как все.
Не заставили.
Ему были уготовлены казни, которые не выдерживал никто.
А он выдержал.
Как же он не сдался, ведь все сдались?!
Как смог сохранить веру, ведь все отреклись?!
Что раскрылось ему в пещере, вдалеке от людей?
И с кем говорил он там, глубоко под землей, в темнице, из которой не должен был выйти никогда.
Об этом роман «Битва Авраама»[1].
Но это и притча. И если будете читать книгу как притчу, то раскроется вам, что разговор идет о каждом из нас. Потому что в каждом из нас живет он – царь Нимрод.
Царь Нимрод – это сила, которая движет нами. Это наше «Я», наша гордыня, наше себялюбие, которое держит нас «за сердце».
Это он правит нами! Это он сталкивает нас, не дает жить в мире с другими и с самими собой!
И, надо признать, что он близок нам, царь Нимрод. Мы ведь всегда тоскуем по сильному вождю.
А Аврам?
Кто он такой, этот Аврам? Что это за сила такая?!..
Он юн, слаб, он еле-еле пробивается в нас.
Росток добра, точка любви в нашем гордом сердце – вот кто такой Аврам.
И он не близок нам. Ведь он говорит об отдаче, о Единстве, о сближении с другими.
Не просто принять его! Не просто делиться с кем-то. Любить кого-то. Отдавать кому-то!..
Но если вдруг мы замечаем его, Аврама, в себе – с этого момента начинается другая жизнь.
Книга первая. Начало
Звезды говорят
Верховный жрец Биш – «левая рука» царя Нимрода, не хотел бы сейчас встречаться с царем.
Скользящей походкой он шел по коридору, ведущему в царские покои.
Охранники опускали перед ним глаза, чтобы он не сжег их взглядом.
В конце коридора Биш приоткрыл тяжелую дверь из драгоценного кедрового дерева и с дрожью в голосе произнес:
– Дурные вести, великий царь.
И запнулся.
Наконечник стрелы был направлен ему в лоб.
– Говори! – произнес Нимрод. Огромный лук в его руке изогнулся.
– Звезды предсказывают…, – Биш с трудом ворочал языком. – Они… предсказывают… что в твоем царстве родится мальчик, который будет отрицать… твою божественность.
Нимрод отпустил тетиву. Стрела понеслась к цели.
Но вдруг она изменила направление и вонзилась в потолок.
– Я бы выслушал его до конца, великий царь, – послышался тихий голос. В глубокой нише справа от трона стоял высокий человек лет тридцати, но совершенно седой.
– Когда он родится? – резко спросил Нимрод.
– До 30-го захода солнца. У нас есть 29 дней.
– Какие меры ты предпринимаешь, чтобы он не родился?
– Всех рожениц мы собрали в одном месте и отбираем новорожденных.
В живых должны остаться только девочки.
– Что скажешь, Терах? – спросил Нимрод седого.
– Моя жена беременна, – ответил Терах.
Кривая улыбка коснулась лица Биша и тут же исчезла.
– Но она должна родить через два месяца, – сказал Терах, – а здесь все закончится раньше.
– А если бы тебе пришлось пожертвовать сыном? – взгляд Нимрода теперь остановился на нем. – Пожертвовал бы?!
– Но он родится через два месяца, – холодно повторил Терах.
– Отвечай, как думаешь, – отрезал Нимрод.
– Есть только один царь, великий царь Нимрод, – Терах не отвел взгляда. – Его слово – слово бога.
– Значит, ты отдал бы своего сына?
– Да.
– Ну, что ж… это хорошо… Ты снова подтвердил свою преданность, мой Терах. Я проголодался. Действуйте! – бросил царь и вышел.
Из темноты проявилось уродливое лицо палача Сиюты. Он бесшумно проследовал за своим хозяином. Немой убийца, который сам себе отрезал язык из преданности повелителю, обернулся у двери… и плюнул под ноги Тераху.
В тот день был издан жестокий приказ.
И тут же во все концы страны поскакали глашатаи.
Приказ был зачитан на площадях и принят вавилонянами. Никто не смел сопротивляться богу Нимроду.
Роженицы, чей срок подходил, сами шли в родильные дома. Или их приводили мужья.
За месяц в стране не остался в живых ни один новорожденный мальчик.
Башня до небес
Зато за этот месяц еще на восемьдесят локтей выросла великая башня
При рождении он получил имя Аврам. После духовных постижений Творец даровал ему имя Авраам, под которым его и запомнили потомки.