Золотой дурман. Книга третья. Ю. А. Копытин
пленника.
Чувство с успехом выполненного предприятия постепенно заглушало в нём приступ гнева.
– Отпусти мужука, чево тебе от яво надоть, – с мольбой в голосе крикнул вставший с кровати Антип. – Коли добро ищешь – так бери. Чево найдёшь – всё твоё.
– Не добро они ищут, дядь Антип, – я им нужен, – отозвался Мирон.
– Улизнуть хотел с золотишком, да куда там – от Зуева не уйдёшь… За всё сполна ответишь – в Змеиной горе колодником сгниёшь, коли не повесят, – приговорческим тоном закончил поручик.
– Все мы предстанем перед Богом, – спокойно ответил ему Мирон. – Только ответ держать будем по справедливости. И за это золотишко кто-то ответит вдвойне – и за воровство, и за наговор.
– А вот ты и поплатишься за всё! – ехидно улыбнулся Зуев. – И за самородки, и за идола.
– Да что ж вы над человеком галитесь?!* – вступилась Авдотья. – За чужо злодейство невиновного потакаете.
– А ты, бабка, помолси, не то прикажу всё ваше змеиное гнездо спалить. Ишь, укрыли лиходея, – присвистывая обеззубленным ртом, гневно зыркнул глазами поручик.
– Оставьте, тёть Авдотья, – махнул рукой Мирон. – Всё равно вы им ничего не докажете, а скит спалить – это они могут… Не хочу, чтобы из-за меня невинные люди пострадали.
– Куды яво прикажете, ваше благородие? – кивнул на пленника Матвей Бессонов, вытирая выступивший от духоты помещения пот.
– М-да, – зашарил глазами по сторонам Зуев, как бы высматривая место для арестанта.
– Часовенка здесь рядышком имеется, – услужливым тоном отозвался Макар Сорокин. – Я когда за им следил, так её с дерева приметил.
– А ну-ка, показывай где… Да свесей поболе захватите.
– Да здесь недалече, – засеменил впереди Макар.
Свежестью напахнул на служивых прохладный дурман ночной тайги.
– Хоросо-то как! – глубоко вздохнул полной грудью поручик.
Полная луна, предательски разливая мертвенный свет на окрестности, показывала путь, освещая бегущую мимо тёмных силуэтов изб тропинку.
________________________
Галиться* – издеваться.
И только собаки, учуяв непрошеных гостей, заунывным завыванием и лаем нарушали спящую тишину скита.
– Ну вот и пришли, – тихо пробурчал Макар, открывая скрипучую дверь часовенки.
Запах догоревших свечей, смешанный с ароматом елея, встретил служивых в небольшой молельной зале.
– Ну-ка, присвети! – скомандовал поручик.
– Это щас, мигом, – отозвался Тимофей Шубин, доставая прихваченные у Антипа свечи.
– Зажигай и эти! – кивнул Зуев на возникшие из темноты огарки церковных свечей.
Строгие лица святых, освещённые трепетным пламенем, словно осуждающе, выступили на бревенчатых стенах часовни.
– Господи, прости нам грехи наши! – истово перекрестился худощавыми перстами Иван Мальцев.
– Прости, Господи, – кланяясь, повторили служивые.
– Ну-ка, посвети