Империя ученых. Владимир Малявин
полностью подчинить работу государственного аппарата формальным регламентам и полностью устранить инициативу служащих. Подобная установка заведомо обрекала администрацию на, можно сказать, системную пассивность и в конечном счете неэффективность. В таких условиях надеяться на то, что бюрократия будет оценивать своих членов по их реальным заслугам и способностям, было чистейшим прожектерством.
Существуют, конечно, и более общие вопросы, способные вызвать недоумение. Какую ценность может иметь порядок жизни, не обещающий подданным ничего кроме страха и поощрения стяжательства, а правителю не позволяющий иметь личные интересы и симпатии? Каковы критерии природной «ясности ума» и гарантии ее достижения? И если сущность власти недоступна пониманию, то что обеспечивает стабильность воздвигнутой на такой посылке политической системы?
Эти вопросы так и не получили ответа в китайской истории. Но китайцы усвоили главный урок законнического эксперимента: тирания в действительности не может иметь «философского» обоснования.
Утрата законничеством позиций официальной государственной идеологии не означала, конечно, его полного исчезновения. Законники в самом деле выработали немало полезных рекомендаций для любого аппарата власти, и их наследие пропитало собою всю политическую систему позднейших китайских империй. Отождествление «небесной» глубины человеческой практики и ее предметного содержания навсегда осталось краеугольным камнем имперской идеологии в Китае.
Влияние законничества особенно заметно в области организации и контроля бюрократического аппарата. Немалый вклад законники внесли в традиционную экономическую политику китайского государства, в основе которой всегда лежала идея поддержания оптимального соотношения различных сфер общественного производства и потребления. В Китае это называлось «великим выравниванием» или достижением равновесия между «корнем» (земледелием) и «верхушкой» (торговлей).
Ныне распространять милости, умножать щедроты, громоздить любовь, удваивать благодеяния, греть блеском славы, покровительствовать тьме народа, сотне семейств, побуждать людей получать наслаждение от своей природы через радость познания – это милосердие.
«Хуай Нань-цзы»
Многие понятия и представления законников продолжали существовать в смягченном и лишенном идеологической строгости виде. Примером может служить так называемое «учение Хуан-ди и Лао-цзы» – популярная в древнекитайский империи синкретическая доктрина, соединявшая легистские и даосские постулаты. Хотя законники, как мы уже знаем, с самого начала стремились опереться на «мудрость» даосского патриарха Лао-цзы, их идеал «органической деспотии» разительно отличается от политического идеала даосов, мечтавших о «маленьком царстве с редким населением» и правительстве, которое управляет народом «бездумно-отрешенно» и вовсе не издает