Наследники. Павел Астахов
его в поручители записал. Сам я в пролете оказался, и бате пришлось всю сумму выплатить. Эту тему я тебе уже как-то рассказывал.
– Было дело. Вы сейчас хотя бы общаетесь?
– Очень редко.
Алекс окинул друга скептическим взглядом.
– И ты считаешь, сегодня тебе подфартит, бро?
Эд пожал плечами.
– Лучше он пошлет меня сейчас, чем я не предприму попытку навести мосты. И потом буду сожалеть о том, что не рискнул, – сказал он.
– Долго еще?
– Нет, вон, видишь, промзона начинается, там где-то гаражи должны быть…
Оглядываясь по сторонам, приятели пересекли железнодорожные пути и двинулись дальше.
– Кажется, здесь.
Алекс почувствовал промелькнувшую в голосе Эдуарда неуверенность и спросил:
– Ну и дырища… А почему мы сюда приперлись?
– Потому что городской номер не отвечает, балда. Старик либо дома, либо в гараже возится со своей ржавой рухлядью.
– А мобильный?
– Он не берет трубу.
Алекс почесал затылок.
– Похоже, зря я решил составить тебе компанию, – недовольно заметил он. – Только время потерял.
– Даже не вздумай слинять, – рассердился Эдуард. – Мне нужна хоть какая-то поддержка! Вон, гляди, ворота открыты! И «Газель» рядом стоит! Он же водилой подрабатывает, значит, здесь.
– Знаешь, Эд, у меня что-то очко играет, – признался Алекс. – Вот не знаю, но задом чувствую, не следует нам с твоим папашей встречаться.
– У меня больше нет вариантов! Или мы с батей прижимаем родню моего деда с наследством, или Граф меня на ремни порежет.
– Постой. Как хоть твоего папаню зовут?
– Петр Андреевич.
С этими словами Эдуард медленно поплелся к открытому боксу. Помедлив, Алекс последовал за приятелем.
Почти минуту Эд стоял у «Газели», покрытой застарелыми разводами грязи, словно все еще не решаясь на последний шаг, отделяющий его от встречи с родным отцом, затем, вздохнув, вошел внутрь.
В тесном помещении, заваленном старыми запчастями и покрышками, царил полумрак. В нагретой за день железной коробке, невзирая на распахнутые ворота, стояла неимоверная духота. Посреди гаража на деревянном ящике восседал грузный мужчина лет шестидесяти в темном и столь же лоснящемся от грязи комбинезоне, надетом прямо на голое тело. Лысина c редкими клочьями светлых волос блестела от пота. Склонившись над пластиковым ведром, он поочередно вынимал детали, не спеша прочищая их смоченной в бензине щеткой.
– Пап? – нерешительно позвал Эд. Алекс встал у ворот, с любопытством заглядывая внутрь.
Толстяк обернулся, удивление на его мясистом красном лице сменилось ленивым презрительным равнодушием:
– А, это ты… Еще и друга привел?
– Ага. Знакомьтесь, это Леша. Алекс то есть. А это Петр Андреевич, – представил их друг другу Эдуард.
– Ну я дико рад знакомству с Лешей-Алексом, – усмехнулся мужчина, не сделав даже попытки приподняться, чтобы пожать руку Алексу. – Че надо-то?
Эд