Не он. Алекс Д
так не была так довольна своей внешностью.
Внезапный шум внизу заставляет Элинор вздрогнуть. Посмотрев на часы, она мысленно чертыхается. Похоже, план поразить мужа еще с порога с треском провалился. Только она могла так нелепо облажаться. Расправив приятную ткань платья на талии и взбив закрученные в спирали густые темные локоны, Эль воровато бросает взгляд в зеркало и торопливо выбегает из комнаты, все еще надеясь, что звуки в гостиной ей померещились. Однако прилетевшее на смарт-часы короткое сообщение «Эль, я дома» ставит жирную точку в появившихся сомнениях.
Кристофер здесь.
Элинор несется вниз по лестнице так быстро, как только может, а может она как хромая черепаха, потому что за время декрета совершенно отвыкла от обуви на каблуке.
Оказавшись в гостиной, первое, что видит Эль, – пиджак Кристофера на спинке стула возле сервированного стола и его рабочий кейс, оставленный на сиденье. Взгляд со скоростью света мечется по огромной гостиной, прежде чем находит высокую фигуру мужа.
Крис стоит у одного из панорамных окон, сунув руки в карманы брюк и наблюдая финальные алые всполохи заката. Его крепкая фигура окутана полумраком и кажется мужественнее и выше, плечи шире, а волосы темнее. С замиранием сердца Эль вдруг осознает, как безумно соскучилась по этому ощущению энергии мужской силы и уверенности, исходящих от Кристофера. Они целую вечность не были по-настоящему вдвоем.
Последние месяцы выдались непростыми, дети требовали максимум внимания, постоянно происходили какие-то мелкие бытовые проблемы, и супруги словно отдалились друг от друга. Эль сама не заметила, как в какой-то момент в подсознание просочился страх, что Крис ее разлюбил, потерял интерес. Она упорно гнала эти мысли, корила себя за эгоизм. Он так много делал для благополучия семьи, работал на износ, чтобы обеспечить жене и детям комфортную жизнь, хотя мог пойти другим, более легким путем. Но Кристофер всегда был слишком гордым, чтобы принять хотя бы доллар от Крейга Бартона. В день свадьбы он поклялся Эль, что она не будет ни в чем никогда нуждаться. Так и вышло.
Но теперь Элинор гложет мысль, что, может быть, он устал. Устал доказывать призраку, что достоин его дочери.
Застыв возле стола, Эль завороженно вглядывается в неподвижную фигуру мужа, испытывая волнение и внутренний трепет. Так много слов необходимо сказать, но горло немеет, колени слабеют, а сердце пропускает удар, и, вспомнив слова Тэмзин о предсказуемости, Элинор подавляет желание присоединиться, обнять его, прижаться щекой к сильной спине, забыться в тепле его надежных рук.
Вместо этого Эль переводит дыхание, пытаясь успокоить зашкаливающий пульс, вернуть свою уверенность и настрой. Мысленно считает до десяти, одну за другой зажигая свечи, пока раскаленный уставший солнечный нимб полностью погружается в темные воды озера.
Пора, Эль. Докажи ему, что ты не прочитанная книга, напомни о тех ночах, когда он не мог оторваться от тебя.
«Вспомни,